Сачко Г.В.
Евразийство как концептуальная основа политики современной России.
Внешняя политика
государства есть не только продолжение «внутренней», но и реакция на мировой
«контекст». Следовательно, концепция внешней политики России немыслима вне
концептуального виденья современного мира.
Среди предполагаемых
вариантов развития мира в XXI веке
наиболее популярными и полярными являются два, а именно: мира «объединяющегося»
и мира «распадающегося». В первом случае абсолютизируется глобализация и
унификация мирового сообщества, во втором -
столкновение цивилизаций с нарастанием разнообразных конфликтов. Нетрудно
заметить, что обе эти модели «умещаются» в одной системе пространственных
(горизонтальных) координат.
Менее распространен иной
подход с подключением и другой оси координат -временной
(вертикальной). Согласно такому мировосприятию Запад есть понятие «временное»,
т.е. это современный этап в развитии человеческой истории. При этом разнятся
оценки данного явления. Более известно мнение о том, что модернистское западное
общество - это не только настоящее, но и
всеобщее будущее человечества, с неизбежностью сейчас вытесняющее, а в
перспективе - заменяющее традиционное
общество.
С прямо противоположной
позиции, называемой ее приверженцами (Р.Генон, А.Дугин) «традиционной», вся
современная западная цивилизация (и порождаемая ею вестернизация мира) есть
лишь краткий эпизод «отклонения» от универсального пути человечества. Именно
такой деформацией и утерей традиций современньм Западом и объясняется его
противостояние Востоку, сохраняющему единство фундаментальных принципов
человеческой цивилизации. Пока в Европе существовала традиционная цивилизация
(средневековое христианство), никакого противостояния Запада и Востока » не было. Как и не должно его быть, если
Запад вернется к своим традиционным истокам (Р. Генон).
Действительно,
либеральные ценности всеобщего прогресса, веры в могущество человеческого
разума, демократии, свободы и т.п. -
насчитывают не более нескольких сот лет (с эпохи Возрождения), что является
лишь кратковременным периодом в многотысячной истории человечества. И именно
эти ценности лежат в основе концепций глобализации мира и нового мирового
порядка XXI века, которые являются ничем
иным как модификацией европоцентризма XIX
века, приобретшего сейчас форму атлантизма и американо-центризма.
Если, не мудрствуя
лукаво, свести к краткому афоризму цель глобализации, то он будет звучать так:
«Весь мир должен стать Западом», т.е. жить по единым правилам и ценностям,
предлагаемым постмодернизмом, отчасти критически пересмотревшим с учетом
экологических, природоресурсных и других проблем выживания некоторые принципы
либерализма.
Какое же отношение к
новому мировому порядку у незападного человечества, составляющего подавляющую
его часть (четыре пятых)?
От резко негативного до
конъюнктурно-ассимилирующего. Примером первого может служить позиция Ирана, где
западно-американский проект мира считается откровенно враждебным. В настоящее
время президент ИРИ Сайед Мохаммад Хатами поддерживает идею «диалога
цивилизаций», который может нарушить некий «устоявшийся порядок вещей» в
современном мире (выступление на годичном заседании ЮНЕСКО в Париже 29 октября 1999
г.).
Хорошо известно также,
что уже около двадцати лет существует предложенная Китаем концепция
«многополюсного мира», возникшая именно как неприятие стремления США к
монополии.
Не вписывается в
глобализацию ни пантюркизм, ни паназиатизм, ни фундаментальный исламизм, ни
региональный центризм, ни даже внешнеполитическая концепция «летящих гусей»
Японии - страны, до сих пор не
претендующей на какую-либо заметную самостоятельную от США роль в мировой
политике.
У всех этих разнообразных
национальных и региональных форм противодействия со стороны незападного мира
формированию единого мегаобщества есть одна общая глубинная основа. Это
традиционное, религиозное мировосприятие, согласно которому вселенная, мировой
порядок определяются высшими силами и законами и не могут быть превзойдены,
изменены, вытеснены сугубо человеческим разумом (в рассматриваемом нами аспекте
либерально-атеистическим), даже" «вознесшимся» до уровня ноосферы и
коэволюции.
В обозримом будущем
человечества внешняя политика незападных стран будет определяться присущими
именно им укладом жизни, традициями, мировоззрением (религией), а не
предлагаемыми извне правилами глобального мирового порядка. Последние могут
лишь учитываться этими странами при информационном влиянии Запада или
навязываться им соответствующими экономическими и политическими методами
давления.
Исходя из вышесказанного,
можно в определенном смысле согласиться с мнением тех, кто полагает, что
современный мир есть новая трансформация все той же двухполюсности, а именно - Запада, интегрированного США,
противостоящего в проблеме выживания всему остальному - «незападному» миру.
При этом добавим, что,
являясь основным, противоречие Запад-«незапад» отнюдь не исчерпывает всего
многообразия конфликтов, гнездящихся внутри его сторон. Иначе говоря, нельзя
все многообразие связей и отторжении стран сводить к взаимодействию цивилизаций.
Последние многолики, многослойны и иерархичны в своей структуре. Если брать во
внимание экономические, политические, информационные связи стран,
представляющих разные цивилизации, то между ними возможны и конъюнктурные
сделки, и длительные взаимодействия, и даже процессы интернационализации и
глобализации. Классическим примером чему является сохраняющийся до сих пор
экономический и политический альянс Запада и Японии.
Иное дело, когда на
передний план выступают базовые компоненты цивилизации - религия, традиция, идеология и геополитические (территориальные)
интересы. Здесь, как правило, компромиссы и уступки исключаются.
«Двухполюсность
плюрализма» - состояние современного
мира. Отметим при этом, что речь должна идти именно о плюрализме (множественности),
а не «многополюсности». Полюсность, исходя из семантики слова, это всегда
«противоположение» в ясно обозначенной дихотомии (север - юг, день-ночь, добро-зло и т.д.). В этом плане, строго говоря,
могут существовать только два полюса мирового сообщества, поэтому и не вызывало
возражения название прежней двухполюсности:
мира капитализма и мира
социализма, «арахисовой» в интерпретации А.Страуса модели мира. Автоматически
появившиеся при ее распаде термины «многополюсного» мира или даже
«полицентрического» (сколько может быть центров у одного и того же объекта?!)
некорректны.
Причем двухполюсность
плюрализма - это лишь один из аспектов
мирового сообщества. Так например, совмещение уже двух осей координат - и пространственной, и временной (хотя и этим
не ограничивается вся многомерность человеческого существования) - может дать дополнительное представление о
сложности состояния современности, где сосуществуют прошлое, настоящее и
будущее.
Уникальнейшей страной «перекрестков»
всех измерений является наша Россия. Это и Запад и Восток; и глобализованный и
периферийный мир; и капитализм и социализм, и «Север» и «Юг» в их нынешней
интерпретации. От «Севера» в ней распадающееся, но сохраняющееся
высокотехнологическое производство, некоторые отрасли науки, бурно растущий
торгово-финансовый и банковский сектор и т.п., а от «Юга» - сырьевая специализация в международном
разделении труда, бедность, неэквивалентность обмена и зависимость от
экономически развитых стран.
Следовательно, концепция
внешней политики России должна быть адекватной как этой ее внутренней
«антиномичной» природе, так и многомерности современного мира с разнообразием
его «вызовов» нашей стране: агрессивно-наступательному НМП, гегемонизму США,
исламскому фундаментализму, китаецентризму с концепцией «Большого Китая»,
пантюркизму, паназиатизму и т.д.
Идеологию такой внешней
политики нельзя «придумать» или «сочинить на заказ», невозможно ее и
заимствовать. Ее можно только «оформлять», извлекая из этнического (в отношении
России - «сверхэтнического») самосознания
народа или из глубин коллективного бессознательного, ибо по своей организующей
силе, по психическому влиянию, по исторической «выношенности» и органической
приемлемости для россиян она должна быть равнозначна вышеназванным доктринам.
Ведь даже в гегемонизме США нужно видеть не только экспансионизм, но и «великую
американскую мечту», миссионерскую роль сделать всех свободными и счастливыми,
правда, на свой манер.
Для России же - это современная теория евразийства,
восходящая к русской религиозной философии XIX
века, славянофилам, концепции «Москва -
третий Рим», а еще далее в глуби веков -
к сакральной доктрине Святой Руси.
Такое непреходящее
воспроизведение евразийства на разных этапах истории объясняется как его
адекватностью российской природе, синтезирующей разноцивилизационные потоки
внутри себя, так и стремлением «снять» извечное противостояние «западников» и
«почвенников» в спорах о судьбе страны.
Концепция исторического
евразийства формировалась в 20-е - 30-е
годы и связана с именами Н.С. Трубецкого, П.И. Савицкого, Г.В. Вернадского,
Л.П. Карсавина, П.П. Сувчинского, в середине века - Л.Н. Гумилева, который «поспешил» назвать себя последним
евразийцем. В настоящее время эта когорта пополнилась А. С. Панариным, Б.С.
Ерасовым А.Г. Дугиным и др. Особо отметим значимость роли в современном
евразийстве возобновленной деятельности православной и мусульманской конфессий.
В качестве примера укажу на участие в международной научной конференции по
Евразийству (Уфа, 2000 г.) Верховного
муфтия. Председателя Центрального Духовного Управления Мусульман России и
европейских стран СНГ -Шейх-уль-Ислам
Талгата Таджуддина. В своем выступлении он оценил идею евразийства как
благородную, фундаментальную и нужную, сопряженную с ролью Святой Руси,
объединяющей все народы, живущие на одной шестой земного шара, где
распространены и мирно сосуществуют разные религии.
Теоретико-методологическим
базисом геополитической модели евразийства является геософия, новая отрасль
знания, которую разработал П.Савицкий, положив в ее основу категорию
«месторазвитие». Месторазвитие, по П.Савицкому, это «широкое общежитие живых
существ, взаимо приспособленных друг к другу и к окружающей среде», находящихся
под ее влиянием, и, в свою очередь, влияющих на нее (П.Савицкий. Континент
Евразия. М.: Аграф, 1997, с. 283).
Таким образом,
«месторазвитие» - это сложное,
синтезированное понятие, «слитые воедино социально-историческая среда и занятая
ею территория». Геософия, соединяя исторические и географические начала,
устанавливает взаимодействие между ними. Месторазвитие, исходя из этого,
определяет исторический процесс, государственное устройство, духовное
своеобразие народа, особенности хозяйственного уклада этноса, и, естественно, в
этом ряду - геополитику, внешнюю
политику.
Географическая
особенность Евразии определяется в сравнении с другими, в частности, с
европейским и азиатским «месторазвитиями». Такими особенностями П.Савицкий
считает срединное положение России на Европейско-азиатском материке, занимающую
его основное пространство, его «торс»; своеобразное физическое очертание
границ, преобладание сухопутных границ у России, ее климатические отличия,
специфику российского равнинного рельефа, «флагоподобное» (термин П. Савицкого)
расположение зон: пустыни, степи, леса, тундры. Евразийский мир есть мир
«периодической и в то же время симметрической системы зон». Суммируя вышеназванное, вполне обоснованно Савицкий
П.И. делает вывод: Россия есть ни Европа, ни Азия, но особый географический
мир, название которому - Евразия.
Его сподвижники по
евразийскому движению, в частности, Н.С. Трубецкой и Г.В. Вернадский большое
внимание уделили культурному и историческому своеобразию Евразии. Территория
Евразии - есть специфическое место
развития, где долгие тысячелетия (начиная с медного и бронзового веков)
происходили соединенные скрещивания, перемешивания разных этносов. И в этом
плане Россия - Евразия есть наследница
скифской, гуннской и особенно монгольской державы. Она преемница Византийской
культуры - гетерогенной по своей сути. На
протяжении всей истории Евразийская цивилизация складывалась как синтезирование
влияний и «потоков» как с Запада, так и Востока. Таким образом, евразийцы
дополнили классификацию культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского еще
одним - евразийским.
В этом плане их наследие
можно рассматривать как предвосхищение современной социоестественной истории,
согласно которой суперэтнос на территории Евразии - естественный, неделимый организм со своим генетическим кодом,
жизнь которого и есть Евразийская цивилизация (Э.Кульпин).
Предпринимаемое сейчас
деление России на «европейскую» и «азиатскую» с соответствующими
внешнеполитическими оргвыводами для европейских и дальневосточных регионов
страны - это испытание на ее разрыв,
«расчленение» живого организма.
Естественной территорией
России как геополитического организма является пространство Евразии,
совпадающее приблизительно с границами Российской Империи, а позже - СССР. Именно поэтому приоритетным
направлением внешней политики, согласно евразийству, является установление
теснейших и всесторонних отношений с ее евразийскими собратьями (в настоящее
время - странами СНГ).
Вместе с тем,
Россия-Евразия, по П. Савицкому, это еще и центр всего материка, без которого вся
система материковых окраин (Европа, Передняя Азия, Иран, Индия, Индокитай,
Китай, Япония) превратится в «рассыпанную храмину».
Следует отметить, что
именно идеолог евразийского движения -
П.И. Савицкий является первым русским геополитиком, который не только начал
употреблять слово «геополитика», но и разработал геополитическую концепцию мира
изнутри «Хартленда».
П. Савицкий писал, что
уже с конца XIX века прямой путь из
Европы в Китай и Японию лежит через Россию (Великая Сибирская железная дорога).
География ».. указывает с полной
несомненностью, что не иначе должны пролегать дороги из Европы (во всяком
случае, северной) в Персию, Индию, Индокитай. Эти возможности к настоящему
времени не реализованы (Трансперсидская железная дорога). (Континент Евразия. М., 1997. С.296).
Главным европейским
союзникам России евразийцы считают Германию, союз с которой укрепляет роль
Евразии как Хартленда. Так, по мнению П.Савицкого, «Два народа в наибольшей
степени призванные, по-видимому, к строительству жизни новой Европы: народы
германский и русский... (с. 396).
Современное евразийство
должно дополнить формулу «Россия есть синтез Европы и Азии» привнесением в нее
характеристик «Севера» и «Юга». Хорошо известно, что «третьеразрядность»
экономического состояния России не позволяет ей играть какую-либо заметную роль
в мировой политике.
Выход из этого мы опять
же находим в доктрине евразийцев, которые, учитывая вышеназванный фактор,
делали основную ставку во внешней политике на географический фактор российской
территории. Кратчайшие расстояния, даваемые Россией, по их мнению, имеют
особенно большое значение для Европы и Азии, включая воздушные сообщения,
которые превращают Россию-Евразию в «срединный мир». Другой путь через полюс - соединительное звено между Азией и Северной
Америкой.
Кроме того, хотя Россия - Евразия -
самая «обездоленная» среди стран мира по участию в океаническом обмене в силу
своего континентального географического положения, она может искать
экономических, торговых партнеров «по соседству», на своем континенте.
Однако при всей
равномерности обращенности России к Востоку и Западу, евразийцы подчеркивали,
что азиатские народы намного ближе и родственнее нам (в силу общего
исторического прошлого, культуры и т.д.), чем европейские, поэтому и отношения
между нами складываются «теплее и интимнее».
Можно сколь угодно
иронизировать над этими оценками евразийцев, но разве они не подтверждаются
сейчас, хотя и по принципу «от обратного»? За последние десятилетия, когда
Россия, мягко говоря, ослабила свои позиции на азиатских и ближневосточных
рубежах, несмотря на это, именно страны этих регионов сохраняют потенциальное
положительное ожидание возобновления отношений с нашей страной. И в этом плане
евразийцы отмечали значимость экономического обмена с Закавказьем, Персией, Туркестаном,
Афганистаном, Китаем, а также считали полезным приобретением
«выход» в Персидский залив.
Будучи сегодня
последовательным евразийцем, можно было бы утверждать, что тактика
внешнеполитического курса России - это ее
роль «несущей конструкции» Малого Евразийского пространства (в рамках СНГ), а
стратегия - это выполнение этой роли в
Большой Евразии (на всем евроазиатском континенте).
Евразия - это «мост» между Западом и Востоком,
«Севером» и «Югом» - в планетарном
масштабе.
Хорошо известна современная
критика такого евразийского подхода к внешнеполитическому курсу России. Однако
мнение о том, что роль «моста» не актуальна, отвергается слишком большим
желанием ее исполнить сразу несколькими акторами мировой политики. Выполнить
миссию «устроителей евразийского пространства» потенциально готовятся Турция,
Китай, Иран, Казахстан и др.
У каждой из этих стран
свои причины и резоны, для России же, по убеждению евразийцев, это вопрос
судьбоносный: она должна стать «мостом» между Западом и Востоком, чтобы не превратить
свое пространство в поле сражений между ними.
Причем, вслед за
евразийцами, необходимо иметь в виду не только прямое и прагматическое значение
слова «мост» как особого геополитического пространства, но и переносное,
культурологическое, цивилизационное содержание. Территория России -Евразии есть «специфическое место развития»,
где долгие тысячелетия, происходило развитие разных этносов. Все это превратило
Россию в своеобразную экспериментальную площадку
- сосуществования разных культур и цивилизаций. Этот «эксперимент», по
мнению евразийцев, может стать примером для всех других народов на пути
движения к новому международному сосуществованию разных цивилизаций в масштабах
всего мира. Последнее - есть глобальная
стратегия планетарного уровня, а что касается приземленной тактики, то Россия,
как отмечали евразийцы, выполняла и может выполнять роль своеобразного «буфера»
между Востоком и Западом на евразийском пространстве (в настоящее время в
отношении исламского фундаментализма). Вот почему Россия, по их убеждению,
своей судьбой самым непосредственным образом определяет судьбы мира.
Не в обезьяньем
копировании «океанической» (читай сейчас «атлантической») политики других, к
России неприложимой, но в осознании ею своей «континентальности» и в
приспособлении к ней - видят евразийцы
будущее нашей страны.
Таким образом, евразийцы - за активную позицию России в мировом
хозяйстве, восприятии западных технологий и науки, и, если угодно, за участие страны
в экономической и технологической глобализации. Но они решительные противники
цивилизационного, культурного единообразия, поскольку высший смысл
существования каждого народа, этноса -
это «быть самим собой» (Н.С. Трубецкой), выполнять сакральный замысел, ибо
народы, по выражению Гердера - это мысли
Бога.
Источник:
http://www.rami.ru/publications/convent/sachko.rtf