А.Бобырь. О Петре Николаевиче Савицком (1895-1968)

 

Петр Николаевич Савицкий вошёл в отечественную историю как евразиец. Как

известно, евразийство возникло в русской эмиграции в 1920-1930-х годах. Началом

этого идейно-политического и философского движения стал выход сборника «Исход к

Востоку» (София, 1921). Среди авторов сборника, молодых философов и публицистов

(Н. С. Трубецкого, Г. В. Флоровского, П. П. Сувчинского), был и Петр Николаевич

Савицкий. Доктрина нового движения трактовала Россию как «Евразию», во всем

противопоставляла исторические судьбы, задачи и интересы России и Запада.

Плодотворное (в историко-культурных разработках) на первом этапе своего

развития, евразийство постепенно вей более приобретало политическую окраску,

признавая закономерности русской революции и оправдывая большевизм, хотя с этими

выводами были согласны далеко не все евразийцы. К тому же в движение проникла

агентура ГПУ (Н. Н. Ланговой, С. Я. Эфрон — муж поэтессы Марины Цветаевой и

др.). Всё это привело к ряду расколов среди евразийцев. На грани 20-30 годов

евразийство пошло на убыль.

Савицкий родился на Украине, в Чернигове. Здесь под влиянием Ю. С.

Виноградского, А. М. Лазаревского, В. Л. Модзалевского, М. М. Коцюбинского он

начал ещё в юности изучение родного края, его истории, архитектуры, культуры. В

периодической печати появляются его первые статьи: «Каменное строительство на

Украине от времён Богдана

Хмельницкого до времён Разумовского», «Об украинской вышивке XVIII века и

современном её возрождении». Эти статьи были отмечены видным историком И.

Огиенко.

B 1917 г. П. Caвицкий coтличием зaкaнчивает экономический факультет

Петроградского политехнического института. Молодого исследователя, лучшего

ученика П. Б. Струве, ожидало на родине блестящее будущее. Однако Октябрьские

события и гражданская война круто изменила его судьбу. В декабре 1921 г.

Савицкий эмигрировал в Прагу, где с десятилетним перерывом прожил всю свою

жизнь. Он утвердился как учёный, работая в Свободном украинском и русском

народных университетах в Праге, стал доцентом, а позже заведующим кафедрой

экономической и сельскохозяйственной географии Института сельскохозяйственной

кооперации. Много писал о родной Украине, но на Родине, по известным причинам,

об этом не знали. Лишь недавно мне удалось опубликовать его статью «Несколько

мыслей по истории украинского зодчества» («Сучаснiсть», 1993, №4).

С возмущением Петр Николаевич писал о варварском уничтожении

художественно-исторических памятников Киева и киевских окрестностей в 1934-1936

гг. В статье «Гибель и воссоздание неоценимых сокровищ (Разгром русского

зодческого наследия и необходимость его восстановления)» ( 1937 г.) он

подчёркивал, что разрушение прекрасных монастырей и храмов «не может не вызвать

дрожи в каждом сколько либо образованном человеке, во всяком, для кого Украина и

украинская культура не просто «навоз» для чьих-то чужих полей».

Во время второй мировой войны П. Савицкий работал директором кооперативной

русской гимназии в Праге и делал всё возможное для того, чтобы гимназистов не

мобилизовали в гитлеровскую армию.

В 1945-ом, после установления в Чехословакии коммунистического режима, Савицкий

был арестован и вывезен в СССР, где в течение десяти лет находился в заключении

и на поселении в Мордовии. Так он заплатил за то, что в начале 20-х гг. был

одним из основоположников, идеологов и организаторов евразийского движения.

Из советских лагерей Савицкий вернулся в Прагу несломленным, не утратившим вкуса

жизни.

Интересы Петра Савицкого были обширны. Они охватывали экономику, географию,

историю, архитектуру, лингвистику, литературу... Не случайно универсальность

собственных увлечений четко осознавалась им самим. В одном своём стихотворении

он писал:

 

Мой рок, мой крест — универсальность...

Цвета искусств, хозяйства лики,

Дела героев и вождей,

И мир наук, живой, великий,

И лица стран, эпох, людей, —

Всё так влечёт, всё так волнует...

 

Литературное творчество не было главным делом жизни Савицкого, но в то же время

представить личность и творческое наследие этого неординарного человека без его

стихов нельзя, они были одной из граней его универсальности. Гражданская лирика

Савицкого, в которой можно увидеть продолжение некрасовской традиции в русской

поэзии, понравилась Ахматовой. Анну Андреевну познакомил с этой лирикой её сын

Лев Гумилев, которому, надо полагать, стихи Савицкого стали известны во время

его пребывания в ссылке: ведь стихотворения Савицкого о советских заключённых

распространялись устно и в самиздате. Об анонимном бытовании поэтических

произведений Савицкого в рукописях и печати свидетельствовал американский

литературовед Г. П. Струве.

 

Стихотворения о заключённых — в числе других — вошли в сборник П. Н. Савицкого

«Стихи». Сборник вышел в 1960 г. во Франции под псевдонимом «Л. Востоков», и так

же, как ранее зарубежная публицистика автора, сборник был неизвестным на его

родине, но зато не остался без внимания бдительных органов безопасности

Чехословакии. Из-за стихов о советских заключённых чехословацкое «правосудие»

посадило поэта и учёного на три года в тюрьму, но, к счастью, вскоре

амнистировало.

Современный читатель имел возможность познакомиться с поэзией Петра Савицкого в

изданной мною книге его стихов «Дороги» (Чернигов: Сiверянcька думка, 1996).

Подготовка этой книги к печати стала возможна благодаря доступу в литературные

архивы во время чтения мной цикла лекций в Праге. Однако один стихотворный

сборник. естественно, не мог вместить всего, что было написано Савицким.

Предлагаем вниманию читателей произведения, не вошедшие в сборник «Дороги».

Читая стихи Савицкого, ловишь себя на ощущении их дидактичности, старомодности,

словно они написаны в XIX веке. Открытия «серебряного века» русской поэзии не

взволновали автора. Притягательность этих стихов в другом — в душевной гармонии

лирического героя, в его незыблемой верности принципам христианской

нравственности, особенно главной из них — Любви к ближнему.

 

                                                                                 

                        г. Чернигов

  

СТИХИ ПЕТРА НИКОЛАЕВИЧА САВИЦКОГО

 

УБЕЖДЕНЬЯ

 

Дар человеческий — святое убежденье:

Способность выразить души сокрытый жар,

Открыть другим крылатых душ стремленье

И в их груди зажечь высоких чувств пожар.

 

Нет дара большего среди земной юдоли.

Всей силой слова действуй, человек!

Согрей, смягчи страдальческую долю

И к лучшему направь судьбы превратный бег.

 

ЖИЗНЬ МОЯ

 

Ковать слова в усилье непрестанном,

Читать живую книгу бытия,

И быть внимательным, прилежным,

                                                   постоянным —

Вот свет души, вот в этом жизнь моя.

 

ИЗМЕНЕНИЯ

 

Нет больше гордеца, тщеславца,

Любителя поспорить, поругать.

Длинней, прозрачней стали эти пальцы,

Печали тайной явственна печать.

 

Ну, а порыв души, по-прежнему всё тот же,

Но он теперь к другому обращен,

Он власти тягостной не ищет и не просит,

Тщетою мира больше не прельщен.

 

Он ищет правды и любовью хочет

Преобразить и обессмертить свет,

О доле страждущих тоскует и хлопочет,

Любовью новою охвачен и согрет.

 

КРЕПИСЬ

 

Крепись! Упорствуя в усильях,

Одолевай тоску и боль.

Есть в мире и другие силы,

Не только зло и произвол.

 

И пусть же внутренний твой голос

О людях Света говорит,

Пусть ропот горестей и горечь

Пред словом Правды замолчит.

 

ПОКА ТЫ ЖИВ

 

Пока ты жив — в усилье непрестанном

Стремись познать, понять наш многоликий свет.

Вопросы ставь в час утренний и ранний,

И в поздний час ищи на них ответ.

 

Трудись весь день, обогащаясь знаньем.

Всё ярче мир. Всё шире кругозор.

Пусть лаской светится и тайным пониманьем

В познанье искушённый взор.

 

ЦВЕТЫ ОСЕННИЕ

 

Цветы осенние. Какая нега дышит

В рисунке тонком ваших лепестков!

Моя душа их грусть так ясно слышит:

Ведь сердце есть и у живых цветов.

 

Свет солнечный играет на листве,

Но всё сильнее запах увяданья,

И в этом ласковом, осеннем, тёплом дне —

Улыбка нежная последнего прощанья.

 

ОЖИДАНЬЕ

 

Печалью горькою душа моя полна.

Печалью терпкою ты стала ныне, жизнь!

Безрадостна теперь часов дневных волна,

И тщетен поздний глас скорбей и укоризн.

 

Но ты не устаёшь, усталая душа,

Средь горьких бед ещё сильней любить,

Любовью пламенной питаться и дышать

И воды чистые восторгов светлых пить.

 

Зерно отрад в венце шипов терновых.

Приют нежданный средь суровых бурь.

Увижу ли тебя, век пламенный и новый?

И суждена ли мне твоих небес лазурь?

 

ВСЯ ЖИЗНЬ

 

Раз пятьдесят бывал в Берлине.

Двенадцать раз Париж я посетил.

Живал неделями и в темзенской долине,

Где только ни бывал и где ни колесил.

 

Светил мне славы луч. Печатные хваленья

Слагались мне на разных языках.

Внимал словам живого восхищенья,

Рукоплесканиям при кликах и огнях.

 

С успехом вёл дела. Изведал блеск богатства,

Изящества, искусства, красоты.

Владел, но не пьянел от власти,

От жизненной искристой полноты.

 

Годами целыми я жизнью жил эстета.

Науки строгой проходил пути.

Как вкус вина, ценил слова поэта.

В единство сопрягал намёки и черты.

 

Всё, всё — тщета. Но ты, Любовь, не тщетна,

Любовь, преодолевшая корысть,

Любовь, как подвиг, и любовь, как жертва,

Ведущая в сияющую высь.

 

Теперь я узник. Но года изгнанья

Согреты ярким пламенем Любви.

Мне больше не нужны хвала, рукоплесканья,

Прилив, отлив изменчивой молвы.

 

Но как я предан вам, души моей светилам,

Как трепетно люблю природу и людей.

Я Новой жизни собираю силы

Под небом дивным Родины моей.

 

УТРО

 

Сладкой прохладой веет из двери.

Солнце взглянуло с востока в окно.

Лёгкая дрожь в пробудившемся теле.

Свежая влага плещет в лицо.

 

В мыслях и теле — нежданная бодрость.

Утро и узнику шлёт свой привет.

В думах — порыв, и в движениях — спорость.

Ветер и брызги. Свежесть и свет.

 

        Источник:http://www.thecoastmagazine.org/Literary/AleksandrBobyr_opetre.htm

 

 

 

               

                               В библиотеку                                                   На главную страницу