ДВЕ СТОРОНЫ НОВОГО
ЕВРАЗИЙСТВА
России противопоказано
"бремя белого человека"
Евгений Ихлов
Об авторе: Евгений Витальевич Ихлов
- политолог.
ПОТОК сообщений о все новых
"евразийских" инициативах не может быть
следствием чистой конъюнктуры.
Разумеется, "евразийство" - точнее, вера в
особую, неевропейскую, целостную
цивилизационную сущность России - всегда
входила в моду после каждого срыва
очередного европейско-демократического
проекта. Уваровщина с ее тремя
источниками и тремя составными частями -
после декабристов. Доктрины Леонтьева и
Победоносцева - после кризиса
Великих реформ Александра Второго. Первое
евразийство - после разгрома
"белого" русского либерализма;
тут били с двух сторон: "красные" - в
России, "черные" - в эмиграции.
Сталинизм ("социализм в одной стране") -
после провала Мировой революции. И естественно,
что кризис Вторых великих
либеральных реформ (1988-1998 гг.)
заставил флюгер идеологической моды
вновь развернуться к
"особости-самобытности". Так же естественно, что
новая верховная власть, точнее, ее
придворные интеллектуалы, стремятся
использовать новую моду для судорожного
подведения хоть каких-то опорных
идеологических конструкций под политику
авторитарной реставрации. Ну,
действительно, разве сварится
мало-мальски съедобный суп из ржавого топора
"народ и органы - едины"? Но,
как любят говорить, народу срочно нужна
"идентичность". И коли мы
теперь живем в рыночном обществе, то по закону
рынка платежеспособный спрос должен быть
немедленно удовлетворен. Были мы
- советские, были - демократы-европейцы,
а нынче мы еще круче - евразийцы.
Но есть ли более глубокий смысл - за
новой идеологической мишурой и
застарелыми и тщательно растравляемыми
обидами? Зачем неоевразийство и
прочная "казенная народность"
власти - самоочевидно. Ведь в чем содержание
одной стороны евразийства - для России не
подходит западное,
иуде-христианское в своей основе
представление о свободе и достоинстве
каждой личности, приоритете ее прав и
интересов граждан перед государством
и обществом. И логичное историческое
следствие из этого - полный контроль
гражданского общества над государством,
федерализм и права народов и
регионов определять свой статус,
приватность мировоззрения. Поскольку наш
новый правящий слой при такой демократии
править не может (на каждого
Черепкова судов не напасешься), то ему
необходимо красивое обоснование
иной - недемократической модели. Тут
евразийство необычайно ко двору.
Авторитарно-харизматическая
(самодержавная) модель, беззаветное и
аскетическое служение власти как высшая
доблесть личности (мессианская
державность), согласие этнических и
конфессиональных меньшинств на
подчиненную роль, имперская ксенофобия и
прочее в том же привычном духе.
Для гарнира можно добавить заклинания:
мол, лучше остаться нищими и
бесправными в самобытности, чем
"европеиться", даже если это сулит
возможность стать гражданами свободной и
высокоразвитой страны. В этом
месте либеральный публицист обычно ставит
точку, указывая на "злонравия
достойные плоды". Либеральный
интеллектуал еще и добавит историософского
анализа. Вспомнит, например, про то, что
столь любимая евразийцами
симбиотическая связь Руси с Ордой
помогала княжеской верхушке растоптать
городские вольности, провести - в
контраст с Западом - "коммуналистскую
контрреволюцию". А отлично усвоенная
московским великокняжеским престолом
у ордынских наставников манера обращаться
с подданными, как с завоеванным
населением, привела к ужасам Ивана
Четвертого и Смуте, а затем дала
возможность двум великим преобразователям
- Петру Первому и Сталину - без
сильного сопротивления просто
"отменить", а точнее, прикончить старую
страну и создать новую.
Самый важный довод в опровержение
неоевразийства содержится, с моей точки
зрения, в том, что современной России
некуда возвращаться в традицию.
Общинно-авторитарный проект имеет смысл,
если есть живая общинность, если
самодержавная власть берет на себя заботу
об аутсайдерах
частно-капиталистических порядков. Но
наше общество глубинно
атоминизировано,
артельно-коллективистские начала - фантом. Это стало ясно
еще 12 лет назад, когда кооператоры
устремились изо всех сил в
индивидуальные предприниматели. Еще одним
свидетельством этого стал почти
полный отказ от солидарности поколений:
брошенные на произвол старики,
дети, матери-одиночки... И никакого серьезного
государственного
попечительства социально слабых и
уязвимых групп населения нет и не
предвидится. В чести правоавторитарный
консерватизм. Но если
"государственники" отвергают
либеральную демократию, если полагают, что
нам
чужд "североамериканский" путь, то неужели родней -
"южноамериканский"?
Несмотря на все вышесказанное, я считаю,
что для искренних российских
либералов есть очень важный момент в
новом евразийстве, причем момент,
полностью соответствующий современному
либерализму, - это фактическая
констатация мультикультурности
современной Российской Федерации. Наши
демократы (либералы-западники), сильно
расходясь между собой по отношению
к Кремлю, чеченской войне, сильным
социальным программам, очень часто
едины в ощущении своего "бремени
белого человека". Самым скандальным
образом это проявляется в массовой
поддержке москвичами (наиболее
продемократический ареал) антикавказской
политики. Куда "мягче" - в общем
чувстве культуртрегерства: мы европейцы,
и наш долг - интенсивно
европеизировать традиционалистские
анклавы, преимущественно, конечно,
тюркско-исламские и горские регионы.
Восприятие "неевропейских"
социокультурных групп как второсортных,
неполноценных и варварских крайне
опасно. Тезис о
"мононациональности" России ненаучен. То, что ПРЯС
(православные русскоязычные славяне -
отечественный аналог американского
WASP) - порядка 90%, не должно вводить в
заблуждение. Во-первых, Россия -
это "христианская метрополия",
обремененная "азиатским довеском". И
"цивилизационное насилие" над
"азиатским компонентом" естественно приведет
к всплеску фундаменталистского
радикализма. Главный наш жупел - ваххабизм
- не что иное, как естественная реакция
традиционалистских групп на то,
что секулярные кремлевские демократы
оставили целые части страны под
властью предельно коррумпированной
номенклатурной этнократии. Если бы
Ельцин в 1991-1992 году не сохранил
"заповедники феодализма", а
либеральные реформаторы не отнеслись бы
так снисходительно-равнодушно к
стремительному возвращению самых диких
псевдонародных традиций, то сейчас
бы не было угрозы со стороны
средневековых протестных движений. Когда
порют казаки - это причуды этнографии,
когда порют чеченцы - правовой
строй в опасности. Когда в Грозном
публично расстреляли банду убийц,
прогрессивная общественность содрогнулась
от гнева - и смирилась с тем,
что этих дикарей можно побомбить. Когда
многомиллионная российская
консервативная общественность мечтает о
публичных казнях, умиляясь
китайским экзекуциям, когда о виселицах грезят
генералы - это норма нашей
эры "диктатуры закона". И в
конце концов шариатский суд справедливей и
воскрешенного адата, и широко принятых
"понятий".
Во-вторых, у "азиатской части"
нашей страны тоже есть свой путь к свободе
и
демократии. Последние полвека, в том числе недавние выборы в Иране,
показали, что Азия нашла свою стратегию
демократического развития.
Неоевразийцы правы - надо уважать
неевропейскую традицию в российской
цивилизации, воспринимать ее как
равноправного партнера традиции
европейской. "Западники" тоже
правы - Россия должна идти к демократии не
останавливаясь. Вместе - каждая часть
России должна идти к демократии, но
своим курсом, но к демократии. Если
центральная власть обеспечит это
"многополярное" продвижение к
свободе, она сохранит и укрепит страну. Если
укрепится имперский курс на
культивирование деспотических анклавов, страну
вновь разорвут разнонаправленные
освободительные движения.
Публикуется по http://www.ng.ru/2001-09-08/