Л.Н. Гумилев  "Мы абсолютно самобытны"

                

                 Со Львом Николаевичем Гумилевым я (корреспондент газеты —

                  Владимир Лысов) встречался пять или шесть раз в августе —

                  сентябре прошлого (1991) года. Разговор шел о русской истории.

                  В сущности, мы не столько беседовали, сколько я слушал: о

                  знаменитой теории этногенеза, о давних и не столь отдаленных

                  событиях. В июне в Москве неожиданно настигло сообщение о

                  смерти Льва Николаевича. А ведь незадолго до этого звонил ему

                  по телефону, и он жаловался, что почти не встает с постели,

                  болеет. Теперь жалею: почему подробно не расспросил его о ныне

                  происходящих событиях, ситуации, которую мы переживаем

                  сегодня? Но, все-таки, было в наших беседах кое-что и об этом.

                  Надеюсь, и читателю будет небезынтересно знать, что думал о

                  сегодняшнем дне большой русский ученый.

 

                  — Лев Николаевич, Ваша теория этногенеза подробно изложена в

                  книге " Этногенез и биосфера Земли". Но дело в том, что книгу

                  эту не так-то просто купить, поэтому о теории больше слухов и

                  пересудов, чем истины: ну, возникает и развивается этнос,

                  народ, затем начинается тенденция к упадку, народ исчезает, на

                  его месте появляется новый, другой... А точнее? Период

                  существования этноса, Вы утверждаете, равен примерно полутора

                  тысячам лет. Так?

                  — Или меньше того... Возраст человека нормальный, будем

                  считать, что около 80 лет. Но человек может заболеть,

                  погибнуть. Меньше можно. А больше — маловероятно.

                  — То есть, в жизни этноса, народа, нации случайность, видимо,

                  играет ту же роль, что в жизни отдельного человека? —

                  Случайности постоянно возникают, компенсируются, как плюс на

                  минус, и исчезают. Хотя, конечно, ими не следует пренебрегать

                  и в исторической науке.

                  — Существуют определенные фазы этногенеза: развития и

                  постепенного затухания. Какое место на этой графической кривой

                  Вы отводите нынешней России?

                  — Россия возникла в ХIII веке, в середине его. Прожили мы 700

                  лет. Так что нам предстоит еще примерно столько же при

                  благоприятных условиях. Мы сейчас переживаем ту же самую фазу

                  надлома, которая была в Европе в XY-XVI веках. Пережили

                  Возрождение, оно кончилось. Теперь переживаем Реформацию.

                  В XVI веке по всей Германии шли "ведьмовские" процессы. Жгли

                  красивых женщин. Так много, что мужчины вступились и стали

                  ловить самих инквизиторов. Инквизиторы сожгли огромное

                  количество умных женщин в северной Франции и западной

                  Германии. Жгли и протестанты, и католики. В результате

                  французы и немцы получили поколение обывателей, бездарных,

                  ничем не примечательных, но работящих... Ну, а мы на пятьсот

                  лет моложе. То есть, мы переживаем сейчас примерно тот же

                  этногенетический период. Так что судите сами.

                  — С точки зрения историка, который владеет широким

                  историческим материалом, множеством фактов, наша

                  многонациональная Россия — пример единственный?

                  — У монголов было больше народов, чем у нас. Это было слишком

                  пестрое население, и оно в конце концов распалось. Монгольская

                  пассионарность проявилась в ХI веке, в ХII веке поднялась до

                  перегрева, до акматической фазы, и затем, к 1370 году, монголы

                  потеряли свои позиции и в Китае, и в Иране, и в Средней Азии.

                  Да и у нас фактически тоже. Они начали переходить на русскую

                  территорию и смешиваться с русскими. Чем это все кончилось?

                  Потерей пассионарности. По существу, монголы стали жертвой

                  завоеванных ими народов, на Востоке — китайцев, на Западе —

                  мусульман.

                  — Как складывалась Россия? Давайте вспомним. Чаще всего Россия

                  не приказывала, не покоряла, не склоняла, привлекала к себе.

                  Не так ли?

                  — В России были очень гуманные законы, и там можно было легко

                  и свободно жить, вот почему имело смысл войти в состав России.

 

                  Например, украинцы платили полякам небольшие налоги, но

                  восстали против них, потому что никакого продвижения

                  украинским казакам в Польше не было. Стать полковником — очень

                  трудно, есаулом — более или менее, а обычный предел — сотник.

                  Когда же украинцы подчинились Москве в XYII веке на

                  Переславской Раде, они получили как единоверцы все права. Они

                  стали генералами, канцлерами — Безбородко, например, который

                  хорошо говорил по-французски и по-латыни, плохо — по-русски.

                  Мужем царицы был украинский певчий Разумовский. Украинцы и

                  русские были уравнены в правах. И поэтому украинцы предпочли

                  эти возможности тем небольшим налогам, которые они платили в

                  Польше, но где находились в пренебрежении.

                  Казахи добровольно подчинились правительствам Анны Иоанновны и

                  Елизаветы Петровны в несколько приемов. Грузины просили чтобы

                  их приняли в состав России еще при Борисе Годунове. Россия не

                  принимала, не хотела иметь лишнего фронта, лишней обузы. Но

                  Павел Первый все-таки согласился. Создали Закавказскую армию и

                  стали защищать грузин от черкесов, чеченов, лезгинов, турок и

                  персов. Результат: при царице Тамаре в ХП веке сильная,

                  пассионарная Грузия имела 4 миллиона населения. Ко времени

                  последнего грузинского царя Георгия ХШ их осталось 800 тысяч

                  человек, был отрицательный прирост. А за сто лет подчинения

                  России стало опять 4 миллиона.

                  Большая часть народов примкнула к России добровольно. Казаки и

                  грузины, казахи и буряты. Украинцы гордились Переславской

                  Радой. Они присягали Алексею Михайловичу, звали его царем.

                  — Нынешние национальные конфликты — как, на ваш взгляд, они

                  связаны с возрастными особенностями этносов? Нынешнее

                  расползание России на отдельные республики, суверенитеты — как

                  Вы его оцениваете?

                  — Ослабление пассинарного напряжения в результате гражданской

                  войны, эмиграции, сталинские казни — они не могли не

                  сказаться. Ведущий русский этнос стал не в силах осуществлять

                  свое преобладание. Так же, как в 1917 году, все произошло не

                  оттого, что образовалась могучая сила большевиков, которая

                  ниспровергла монархию, — монархия сама распалась.

                  — Как же теперь жить?

                  — Для того чтобы жить в единой целостности, нужно относиться

                  прежде всего с уважением к тем народам, которых вы включаете в

                  свою систему. Требовать от них можно, но умеренно, столько,

                  сколько они могут дать. Не мешать им жить по-своему, уважать

                  их традиции.

                  — И национальная политика большевиков тоже, видимо, сыграла

                  свою роль?

                  — Скажите, пожалуйста, для чего мы всеми силами старались,

                  чтобы туркестанские женщины ходили без паранджи? Чем нам эта

                  паранджа мешала? Они, коммунисты, хотели, чтобы эти женщины

                  были как наши комсомолки — в коротких юбках и с открытыми

                  лицами. Но для них это неприлично! В конечном счете это

                  стимулировало басмаческое движение.

                  — В какой степени образцом для нас может служить исторический

                  опыт, традиции Запада, который старше нас, по вашей теории, на

                  пять веков? В какой мере мы самобытны?

                  — Мы абсолютно самобытны. Сравнивать этносы можно, но только

                  когда вы сравниваете "а" с "а", "в" с "в" и так далее. Но

                  сравнивать "а" в восемнадцатой степени с "в-прим"

                  бессмысленно. Моя студентка как-то спросила: "Но все-таки мы

                  отстали от Запада?.." Я ей говорю: "А Вы, моя дорогая, отстали

                  от меня. Я профессор, я читаю лекцию, вы ее записываете, чего

                  я не требую, кстати сказать; я требую, чтобы Вы понимали, а Вы

                  записываете, зря, но это Ваше дело. Я получаю большую зарплату

                  — Вы маленькую стипендию. Но, с другой стороны, Вы можете

                  пойти в турпоход, Вы можете заниматься физкультурой, а я уже

                  не могу. Так кто от кого отстал? Имеет смысл сравнивать меня,

                  когда мне было 2О лет, с Вами 20-летней. Не 60-летнего с Вами

                  теперешней".

                  — Ваша теория — может она иметь практическое, прикладное

                  значение? Предвидеть, прогнозировать...

                  — Большой для меня вопрос. Теорией интересуются, изучают, даже

                  изучают всерьез. Но все равно в восприятии иных людей остается

                  налет некоторой экзотики. А она должна иметь практическое

                  значение. Наука на 90 примерно процентов — познание истины,

                  лишь 10 процентов достижений ученых дают практический выход,

                  результат. Но эти 10 процентов с лихвой окупают затраты на все

                  фундаментальные исследования, вот ведь в чем дело.

                  К примеру, мы никогда не научимся управлять циклонами,

                  землетресениями, не сможем предотвратить цунами. Но это не

                  значит, что нам не нужны метеорологические, сейсмические

                  службы. Не можем предотвратить — но можем вовремя предупредить

                  людей об опасности, чтобы свести к минимуму разрушительное

                  воздействие стихий. В этом смысле моя теория ждет активного

                  продолжения и продолжателей.

                  "Невское Время", 12 августа 1992 г.

                  Материал любезно предоставлен Общественной организацией "Фонд

                  Л. Н. Гумилева".

                  Беседовал Владимир Лысов

 

 

 

            

Источник: http://www.evrazia.org/modules.php?name=News&file=article&sid=747

 

           

                     В библиотеку                                                                                 На главную страницу

 

 

 

 

 

Hosted by uCoz