"Круглый стол" журнала "Философия права"

«Евразийская концепция современного российского государства»

В мае 2000 года в Ростовском юридическом институте МВД России при содействии ИРА "АРКТОГЕЯ-НА-ДОНУ" прошла Всероссийская научно-теоретическая конференция "Русская философия права: основные проблемы и традиции." В ее работе приняли учас­тие видные ученые из различных городов России. В рам­ках конференции состоялось заседание "круглого стола" редакции журнала "Философия права", на котором были рассмотрены и обсуждены вопросы исторической концепции евразийства, евразийского права, новой регио­нальной политики в евразийском проекте, роль межэт­нических столкновений в будущей структуре геополи­тики, и многие другие.

Заседание "круглого стола" открыл главный редактор журнала "Философия права", заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, академик П.П. Баранов. Во вступительном слове он отметил, что евразийство является продуктом духовного творчества первых представителей эмиграции из России. Исходным пунктом евразийства было призна­ние того, что старая Россия со всей ее государственнос­тью и укладом осталась в прошлом, а в будущем наста­нет новая эпоха, основными чертами которой станут рас­пад Европы и исчезновение прежней России, а "рево­люционное настроение и зло бунта будут побеждены в России путем длительного искуса народной власти..."

Профессор П.П. Баранов обратил внимание на то, что на заседании "круглого стола" присутствуют люди разных взглядов и убеждений, поэтому, вероятно, будут выступления как поддерживающие евразийство, так и критикующие его.

Далее П.П. Баранов предложил обсудить обозначен­ную тему и высказать свои суждения.

В беседу вступил советник председателя Государ­ственной Думы Федерального Собрания Российской Фе­дерации, главный редактор журнала "Элементы", геопо­литик А.Г. Дугин. Свое выступление он начал с опреде­ления, что "евразийство" - широкое понятие и предло­жил рассмотреть несколько подходов к его определению:

- Начну с простого, но очень показательного факта. Американские центры стратегических исследований, ко­торые изучали советское общество и назывались сове-тологическими, в последнее время поменяли свое назва­ние. Было бы логично предположить, что институты иде­ологического обеспечения "холодной войны" отпадут либо будут трансформированы для борьбы с экстреми­стскими формами идеологий. Практически же все эти центры, их функции, экспертные составы были сохра­нены, и они стали определяться типовым понятием "цен­тры евразийских исследований". Как видим, американ­ская советология, теоретическая и практическая дисцип­лина для ведения идеологической войны с СССР, плав­но трансформирована в центры евразийских исследова­ний. Отсюда проистекает название американского фон­да "Евразия" и закрепляется сам термин. Термин "Евра­зия" появляется также в официальных документах аме­риканского правительства и в частности в докладе пре­зидента У. Клинтона "Стратегические интересы Соеди­ненных Штатов Америки в XXI веке". В нем активно

фигурирует понятие "Евразия" и, более того, в значении наиболее опасного региона. Далее, 3. Бжезинский выпу­стил книгу "Великая шахматная доска - геополитика для Евразии XXI века". Следует при этом заметить, что ни­каких прямых указаний на то, что является объектом исследований этих центров не дается. Тем не менее тер­мин "Евразия" стал политическим концептом XXI века, которым оперирует большинство стратегических геопо­литических концепций Запада относительно настояще­го и будущего взгляда на мир. Будем считать это пер­вым, эмпирическим, значением терминов "евразийство" или "Евразия".

Что же понимается под евразийством и Евразией в современном глобальном контексте? Под евразийством в современном политическом языке понимается огром­ное геополитическое пространство, в первую очередь связанное с Россией, с примыкающими к России стра­нами СНГ, а также с рядом восточноевропейских, ближ­невосточных, среднеазиатских, дальневосточных стран. Мы видим крайнюю неопределенность в таком понятии. Минимальное содержание понятия "Евразия" в страте­гическом контексте - это Россия, более широкое содер­жание понятия "Евразия" - это СНГ.

Еще более широкое содержание понятия "Евразия" включает страны оси: Москва - Дели - Пекин, т.е. те ев­разийские страны, которые выступают спонсорами кон­цепции многополярного мира, вопреки американскому однополярному миру. Когда в таком контексте говорит­ся о евразийстве, то подразумевается ядерный, экономи­ческий, стратегический, военный, политический и куль­турный потенциалы этих трех довольно разных образо­ваний, которые находятся между собой в динамическом взаимодействии.

Следовательно, евразийские центры, исследующие стратегические аспекты Евразии, изучают Российскую Федерацию, ее взаимодействие со странами СНГ и пер­спективу создания второго полюса двухполярного мира. Вот три стратегически важных аспекта в определении "Евразия".

Есть еще один, очень важный взгляд на евразийство, как концепцию историческую. Евразийство - это возник­шее в философской школе XX века в среде русской эмиг­рации направление, которое увидело и распознало в Со­ветской России преемницу Русской империи. В первые годы гражданской войны часть белых офицеров, а имен­но П. Савицкий и князь Трубецкой, увидели в больше­виках продолжателей единого имперостроительного, государствостроительного дела, с сохранением основных исторических констант. Евразийцы называли большеви­ков православными большевиками или национал-боль­шевиками, поскольку сменовеховское движение Н. Устрялова было им близко. Смысл евразийского отношения к советской власти заключался в следующем: главным врагом России является Запад, западная цивилизация, и поэтому, несмотря на то, что большевистская идеология была заимствована с Запада, антизападная буржуазная идеология соответствовала духу Востока и укрепляла, таким образом, специфическую историческую самобытность России. И большевики предстали как всплеск на­ционального инстинкта. Утверждение преемственности Советской России относительно царской России - это был национальный взгляд на Октябрьскую революцию. Дан­ная позиция имела много сторонников, как среди белой эмиграции, так и среди руководства Советской России. Так складывалась классическая школа философского евразийства, представленная Савицким, Трубецким, Алексеевым, к ним примыкали также Сувчинский, Кар­савин, Флоровский, Бицили и более широкий круг изда­телей "Еразийского временника". Последним пред­ставителем школы исторического евразийства является Лев Николаевич Гумилев. Он продолжил главные тен­денции евразийской мысли и на этой основе развил свое учение об этногенезисе как о самостоятельной евразий­ской модели, показал, что евразийская история не менее насыщена, чем западноевропейская, воссоздал гранди­озную панораму динамики исторических, политических, экономических и культурных процессов на территории Евразии. С ним связано второе веяние евразийства -историко-философское. Л.Н. Гумилев называл себя пос­ледним евразийцем, с ним исчерпывается тот философ­ский потенциал, который в этом движении был заложен исторически.

Что такое неоевразийство? Новая евразийская фило­софская линия была возрождена в середине 80-х годов XX века уже в политизированной, идеологизированной, обновленной форме. Данное направление для различе­ния с традиционным евразийским называют "неоевра­зийство". Его платформой была газета "День" (редактор -Александр Проханов). Указанное течение полностью вступило в наследие евразийской исторической мысли, приняло все основные постулаты классического евразий­ства от Трубецкого до Гумилева, утверждая ценность Востока, тюркского фактора. Но с точки зрения религиоведческой, историческое евразийство было достаточно упрощенным, и вот в этом отношении неоевразийство добавило огромный блок современных религиоведов, таких как Р. Генон, Ю. Эволла, и обогатило евразий­ство традиционалистской школой мышления. Геополи­тические тезисы, заложенные в историческом евразийстве, естественно, находились в зачаточном состоянии, а затем в 30-е годы нашего века движение практически прекратилось, В неоевразийстве происходит активное развитие теоретической и практической мысли в облас­ти геополитики. Обновленная евразийская идеология претендует на то, чтобы стать фактически новым заро­дышем (матрицей) того нового мировоззрения, той на­циональной идеи, которая соответствует России в ее бу­дущем. Из этих важнейших элементов, каждый из кото­рых можно было бы отдельно описать, предполагается строительство нового современного национального миро­воззрения. Это неоевразийское мировоззрение является стратегически надэтническим. В каком-то смысле над­национальным. Это очень важно. Неоевразийство - на­циональная идея для сверхнационального, метанационального блока, но одновременно основным вектором такой системы является необходимость утверждения уникальности пути развития России, российских наро­дов, вообще всего евразийского материка. Несмотря на разность этносов и культур этого материка, предполага­ется, что у них есть общий вектор и он, общий знамена­тель развития, не совпадает, чаше всего просто противо­положен, пути развития западной цивилизации или американского образа жизни. Принцип общего врага общего отрицания играет здесь созидательную роль. Речь идет не только о созидательном единстве в евразийской культуре, евразийских интересах, а именно о принципе общего врага. Китайская цивилизация очень не похожа на русскую православную цивилизацию. Русская цивилизация не похожа на исламскую цивилизацию. Но в равной степени не похожи и на ту цивилизацию, которая пытается навязать себя всем, т.е. на западноевропейскую или американскую. На таком принципе общего врага строится стратегический, прагматический, политический и военно-политический, дипломатический, мировоззренческий арсенал неоевразийского мировоззрения

Вот несколько определений (актуальное, историческое, стратегическое, и плюс ко всему, культурное определение) современного евразийства. Речь идет о том, что евразийские культуры, в той или иной степени, в разных аспектах и в разных пропорциях сохраняют элементы традиционного общества. Воплощенные в культуре, элементы традиционного общества контрастируют с западноевропейской или трансатлантической культурой. В своей работе "Великая война континентов" это противостояние я обозначил в терминах "евразийство" - " атлантизм". Атлантизм - это цивилизационное понятие, под которым принято понимать современную американскую стратегию, общий культурный цивилизационный базис для стран, входящих в блок НАТО. Атлантизм является противоположностью евразийству. Поэтому евразийсство можно определить в паре: евразийство является антитезой атлантизма, атлантизм есть антитеза евразийства. Вот несколько определений евразийства. Конечно, их можно было бы продолжать, поскольку термин не определенный, емкий, могущий быть интерпретированным по-разному. Евразийство не определено до конца и не может быть определено окончательно потому, что оно ее живая модель, которая действительно конкурирует с западничеством и является альтернативой ему.

Кроме евразийства, есть еще узкоэтническая, модель национальная, православно-монархическая, этническая, русско-националистическая идеи. Но все они в качестве антитезы западничеству имеют настолько очевидно недостатки, что едва ли могут быть самостоятельны' и представлять собой антитезу мощной, продуманной атлантистской идеологии.

Евразийство - не американский путь развития, это западничество, это не атлантизм. И вот через отрицательное определение, не законченное, мы подходим к огромной системе смыслов, которые уже заложены и могут быть еще заложены в данный термин. Таким образом появляется объект для исследования: можно говорить о евразийском праве, евразийской политике, евразийских силовых ведомствах, евразийской дипломатии, евразиской экономике, евразийском телевидении. Поэтому каждый из участников "круглого стола" может и конкретизировать до предела данную тему и, наоборот, расширить ее.

Заведующая кафедрой философии и культурологии ИППК при Ростовском государственном университете, доктор философских наук, профессор Т.П. Матяш высказала свою точку зрения по поводу рассматриваемо темы:

- Существует ряд проблем, которое меня интересуют и волнуют: проблема ''народа и империи", "народа русского и государства". Эта острая тема обсуждается уже на парламентском уровне. Председатель Государ­ственной Думы Г.Н. Селезнев призывал не обсуждать данную проблему в открытом эфире, дабы не будоражить общественное мнение. Почему, когда произносится сло­во "русский", то все боятся что будет взбудоражено об­щественное мнение? Почему не будоражится обществен­ное мнение, когда говорится о какой-нибудь другой на­циональности? Именно в этой связи у меня возник воп­рос о соотношении империи и нации, империи и народа, империи и национальности.

Озабоченность проблемой "русскости" и русской на­ции в контексте евразийства важна потому, что мы дол­жны как-то определиться в разделении понятий "рус­ский" и '"российский". У меня сложилось впечатление, что здесь такая же аналогия как в понятиях "турецкий" и "османский" - это синонимы, которые где-то перекли­каются. У англичан есть одно определение "Russian people", и этим обозначают все. А отношение к данной проблеме - один из главных принципов современного евразийства. По мнению А.Г. Дугина, в концепции евра­зийства главное заключается в том, что уникальность русской цивилизации противопоставлена Западу и на­делена особой планетарной духовной миссией, которая объясняет необходимость культурной территориальной экспансии России, ее имперский статус. Я ставлю воп­рос о планетарной духовной миссии. С вашей точки зре­ния (Дугина - ред.). планетарно-духовная миссия неиз­вестно откуда взялась. По моему мнению, она задана еще при принятии Русью христианства, и византийский опыт православия показывает, что мы приняли эту планетарно-духовную миссию. Планетарно-духовная миссия за­дает нам быть империей, но тогда возникает проблема "империя и русский народ", И здесь я вижу расхожде­ния с вашей концепцией. Александр Гельевич.

Во-первых, у вас явно не различаются "русский" и "российский". Вы их отождествляете. Расхождение так­же в том, что вы очень сострадательно и заинтересован­но говорите о культурно-религиозной основе русского народа и этой основой считаете старообрядчество. Ста­рообрядческая культура является у вас основанием рус­скости. Но возможен ли возврат к старообрядчеству, воз­можно ли востребовать старообрядческую культуру? По-вашему, если русский народ хочет соответствовать сво­ему предназначению - быть народом-богоносцем, то он должен вернуться к старой вере. Но как согласуется ваш пафос возвращения к старообрядчеству, а следователь­но, к возвращению исконно-русских традиций бытия, с вашим же пафосом создания империи? А ведь Российс­кая Империя, начиная с XVI века, в своей культуре все больше и больше отделялась от корневой основы рус­ского народа, и как раз таки борьба со старообрядчеством и есть очень показательный момент борьбы с укоренен­ностью народа в своей культуре. Империя стала возмож­на только потому, что один из народов, а именно рус­ский народ, принял на себя миссию великого самоотка­за, великой аскезы, великого смирения, отречения оттого, чтобы культивировать свои народные, духовные тради­ции на государственном уровне. Т.е., по сути дела, им­перия предполагает элиминацию с уровня государствен­ного всего что связано с культурной спецификой русского народа на таком уровне. Нужно сказать, что этот опыт

удался потому, что народ православный. Что требует империя от русского народа как основополагающего на­рода? Героической культурной аскезы! Это вид право­славного смирения, сыгравшего историческую роль в становлении империи. И не случайно мы говорим, что наша империя особая, наша империя как бы органичес­ки существует за счет ситуации с народом - основателем этой империи. А другие народы, разве они не прошли испытания самоотказом? Они прошли испытания само­отказом от доли своих суверенных прав в политике, эко­номике, но в культуре меньше. Я на этом настаиваю. Все населяющие Россию народы, кроме русского, меньше ограничились в своем культурном самосознании! Более того, в силу заданной православной парадигмы состра­дательности к слабому, не только в России, но и в СССР развивалось культурное самосознание всех народов. Ю.В. Андропов в выступлении, посвященном 60-летию СССР, отмечал: "Мы развиваем культурное самосозна­ние народов, населяющих СССР". Да, действительно, уровень этого культурного (национально-культурного) самосознания возрастает, но если мы только снизим план­ку бесконечного окультуривания, возвеличивания наци­ональных самосознательных подъемов, то мы придем к ситуации, которая нежелательна для империи. И когда вы, Александр Гельевич, говорите о том, что нужно об­ратиться к старообрядчеству и нужно вспомнить свою русскость (только так нужно понимать возврат к старо­обрядчеству). тогда неизбежен новый раскол. Если только русскость будет возвышена на государственном уровне, даже на религиозном государственном уровне, империя будет невозможна. Более того, предположим, что насту­пило уже то время и нам никуда не деться от того, чтобы брать под крыло другие народы и быть империей, тогда возникает проблема: великая героическая аскеза отрече­ния от культурного возвеличивания должна быть предъявлена не столько русскому народу (который при­вык быть в культурном самоуничижении, уже имеет этот опыт, уже это исторически пережил), сколько к другим народам, населяющим нашу Россию. Но об этом речи нет в концепции евразийства, а только на одном смире­нии, смирении только русского народа не получится им­перии,

События последних лет свидетельствуют о том, что русское национальное самосознание практически дви­жется к нулю, это обморочное самосознание, его нет, его в принципе нет. Люди не очень понимают или слишком вяло отзываются на всякие призывы, идущие от нацио­нально-патриотического блока. Поэтому я задаю вопрос, на который не нашла ответа в вашей концепции: "Есть ли выход из ситуации взаимоисключения: или империя, или русское национальное государство?". Мне кажется, что помирить их (империю и русское национальное го­сударство) очень сложно. Это проблема, над которой не­обходимо думать.

Я считаю, что не нужно реанимировать старообряд­чество, ибо в таком случае нас ждет новый грандиозный раскол. Следовательно, не нужно делать акцент на ста­рообрядчестве, ведь синоним русскости - пришедшее из Византии православие, и нам нужно разобраться с ним. После старообрядческого раскола, бунта, самосожжения, всех этих ужасов была целая полоса, блестящая полоса построения религиозности, догматики православной. Я не согласна с мнением исследователя старообрядчества

Личутина, тоскующего по той вере, которая была до рас­кола. Он называет эту веру "верою животов, утробою", и говорит о том, что именно такая вера делала ее живой. Русские люди сердечно переживают веру. Когда случил­ся раскол, пришли никониане, они заморочили всем го­лову каверзным вопросом: "Что такое троица?". Раньше все было понятно: сидят три человека, едят, пьют. Отец, Сын я Святой дух. А вот сейчас не ясно. Троица стала таинством, теперь люди ничего не понимают, и единая живая вера разрушилась. По моему мнению, у Личути­на происходит смешение, и нельзя ориентировать рус­ский народ на веру "животов". Каверзный вопрос о тро­ице задавался еще с времен Иоанна Златоуста, исихас-тов. Из такого понимания Троицы, не язычески образ­ного, а мистически духовного, и родилась высокая ду­ховность русской культуры. Понимание Троицы - запад­ное и восточное - разделяет духовный климат двух ци­вилизаций. У меня возникает такая ассоциация с эпохой античности: Парменид - это новая форма трансценден­тности бытия, как чистая мысль, и разве можно сказать, что поменяв образное видение богов олимпийских на необразное, на теоретически понятийное, духовное, Пар­менид тем самым отбросил цивилизацию назад в разви­тии? Ничего подобного. Именно после этого и родилась Европа. Западноевропейская цивилизация, европейская культура начинают рождаться из такой высокой духов­ности.

По-видимому, не надо абсолютизировать '"веру жи­вотов", нужно разобраться в том, чем закончило старо­обрядчество. ведь старообрядчество - важный аспект теории евразийства. Личутин полагает, что духовно-энер­гетическая мощь старообрядчества ушла в скиты, и там она дух свой кохала и выпестовывала. А выйдя из ски­тов, этот дух на что направился? - На то, чтобы завое­вать капиталы. Это очень близко к протестантизму.

Нестыковку я вижу и в самом термине "евразийство". а именно: в его семантических каверзах. Вот посмотри­те: Евразия (семантическая нагрузка его определенна) это баланс между Востоком и Западом, это двуглавый орел. Но в своей концепции вы (Дугин - ред.) все время говорите о том, что Россия должна искать духовной бли­зости только с Востоком, а если так, то термин "Евра­зия" становится семантически проблематичным. И про­блематичность заключается в том, что Европа и США -не тождественные цивилизации. В качестве врага вы все-таки берете США. У Европы и США разные цивилизационные принципы. Если мы говорим о Европе, то глав­ным цивилизационным принципом является германский империализм. По логике семантики было бы лучше го­ворить "США - Азия". Евразийство, по-видимому, дол­жно еще продумать семантику своего обозначения.

Я не согласна с евразийцами в том, что мы должны полностью отказаться от наших византийских истоков. Свое историческое задание мы получили от православ­ной (восточно-европейской, мистической) религии. Это задание - спасти мир, в данном случае - спасти латино-протестантский мир. Направление на Азию сужает рус­скую судьбу до пределов государственного строитель­ства, причем строительства евразийского, но есть еще проблема строительства православной государственно­сти, что игнорирует ваша концепция. Игнорируя право­славную государственность, мы, конечно же, должны честно говорить, что русская нация не должна подниматься, она должна быть почвой, на которой будет вырастать это евразийское имперское пространство.

А.Г. Дугин поблагодарил Т.П. Матяш за интересно выступление и продолжил беседу:

- Путь истории развития русского народа являете путем универсализации, сохраняющим свою coбcтвeнную миссию: происходит жертвование одними формами ради большего включения в свою универсальную миссию социальных территорий других. Это очень болезненный, трагический, аскетический момент, но те' не менее, с нашей точки зрения евразийцев, - это единственная судьба России. Мы не можем не расширяться Русский народ не может прекратить расширяться и н может не универсализировать свою миссию, т.к. в противном случае потеряет тот вектор, по которому он двигался от национального государства к Московскому царству и т.д.

Я - единоверец. Такое направление в старообрядчестве не отрицает иерархию, практикует ритуалы, обряды старой веры (двуперстие) и входит в состав русской православной церкви. Я глубоко убежден, что евразийс­кая идея, универсальная миссия России, русского наро­да не должны отрываться от своих русских корней. Рас­ширяясь во вне, мы должны хранить огонь своей нацио­нальной, обрядовой, бытовой идентичности. Русская на­циональная идея, мессианская идея, должна быть откры­та другим для того, чтобы свет нашей внутренней убеж­денности распространялся повсюду. Рецепта как совме­стить нацию и империю нет, но интуиция подсказывает. что это нужно каким-то образом сделать. Данный воп­рос должны решать все мы.

Настоятель Свято-Варваринского храма (ст. Грушев­ская Ростовской области) отец Андреи Немыкин обоб­щил высказывания выступающих, отметив, что можно думать по-разному, по-разному комментировать те или иные вопросы, но у нас есть одна общая основа - это тот византизм, который мы должны понять, воспринять, объяснить для себя.

В дискуссию вступил профессор Ростовского госу­дарственного университета, доктор философских и по­литических наук В.П. Макаренко.

- Я не имею ничего общего ни с евразийством. ни с атлантизмом и поясню почему.

Во-первых, здесь была упомянута работа 3. Бжезинского "Великая шахматная доска". Прочитав этот труд и работы коллеги, Александра Дугина, я проанализиро­вал их и выяснил, что структуры мышления А. Душна и 3. Бжезинского совпадают. Что я имею в виду? Дан­ный тип анализа базируется на посылке о том, что кате­гория интереса является конституирующей для всего стиля социально-политического мышления. Это может быть доказано путем источниковедческого анализа ра­бот вышеуказанных авторов. Однако в настоящее время в науке существуют конкурирующие концепции, в кото­рых детально показано (на основе разбора употребле­ния категории "интерес" как конституирующей социаль­но-политической мысли в предшествующие триста лет), что их реализация в экономике, политике, идеологии приводит к непредвиденным последствиям. Для аргумен­тации этого, естественно, требуется особый цикл лек­ций. Поскольку концепции претендуют на конкуренцию. одновременно оперируют одним и тем же понятием, сле­довательно, о какой-то конфронтации или о способности анализа политической, экономической, социальной реальности речи быть не может, пока предварительно не проанализирован потенциал конкурирующих концепций.

Во-вторых, общее между 3. Бжезинским и А. Дугиным состоит в том, что мир обоими понимается как объект воздействия стран, занимающих главное положе­ние на материках, в данном случае - на Евразийском ма­терике и на Американском материке. А куда девать Ав­стралию? Австралийцы придерживаются политики равноудаленности и от исламских центров, и от Москвы. При подобном подходе так или иначе мир в целом сужа­ется до ограниченного числа объектов, участвующих в политическом противодействии. Мир атлантический ус­ловно отличается семью экономическими и политичес­кими культурами. В 1997 году была издана книга гол­ландцев Тромпенарсена и Хантентернера "7 культур ка­питализма", где показано, что экономические культуры США, Японии. Англии, Франции, Германии, Скандина­вии, Италии базируются на совершенно противополож­ных ценностных и прочих основаниях. Можно ли утвер­ждать, что мы имеем дело с противостоянием между Западом и Востоком? Так сказать нельзя, и существуют социологические исследования, не подтверждающие эту конфронтацию. Если мы конституируем политическую метафизику, то надо всегда делать какие-то оговорки.

В-третьих, общим является также тот факт, что кон­курирующие концепции оперируют категорией этноса как некоего государственно-образующего начала. Меж­ду тем категория этноса в таком качестве не подтверж­дается ни историческими, ни социологическими иссле­дованиями, ни реальными политическими конфликтами, которые на этом основании возможны. Если вы опери­руете категорией этноса, тогда следует ответить на уп­рек, что понятие этноса в различных его модификаци­ях - от ранних евразийцев до Гумилева - не является раз­новидностью понятия "раса", существующего в науке с XIX века и предоставляющего возможность одной сто­роне, в данном случае Европе, господствовать над всем остальным миром. На этот упрек необходимо ответить и аргументировать свою позицию. Между тем ни предста­вители евразийства, ни представители атлантизма эту проблему не делают предметом анализа.

Тема империи, по моему мнению, требует уточнений. В контексте собственных исследований я эти проблемы называю процессами распада империи. Так вот, евразий-ство и атлантизм - разновидности геополитического фундаментализма, который возникает в условиях кризиса идей, кризиса классических идеологий. Ситуация духов­ная сегодня такова, что способствует откату как мини­мум на 100 лет назад в интеллектуальной атмосфере Рос­сии. Ф. Бродель на основе сравнительного анализа Рос­сийской и Османской империй показывает в своих ис­следованиях, что противопоставление Запада и Востока не имеет смысла, используя при этом громадный исто­риографический и фактографический материалы.

Далее дискуссию продолжил доцент кафедры филосо­фии и политологии Омского юридического института МВД России, кандидат философских наук Г.Ч. Синченко:

- Я считаю себя человеком русским, русский язык родной, русская культура родная, место жительства - Рос­сия, гражданство российское. Но родился я в "берего­вой полосе", определенное время там прожил и я не могу не проецировать самые важные вопросы на этот факт.

Вопрос мой будет о "береговой полосе".

Раньше "береговая полоса" принадлежала третьему Риму, теперь продалась третьему Карфагену, о чем дав­но "мечтала". Как я понимаю, третий Рим не может не быть третьим Римом, третий Карфаген не может не быть третьим Карфагеном, им не сойтись. Они дерутся меж­ду собою и конкурируют за "берег", а вот "берег" собою быть не может, зато он может быть или частью третьего Рима, или частью третьего Карфагена. Что мы можем предложить, прежде всего, "берегу"? Третий Карфаген может предложить "берегу", чтобы он стал его сателли­том. Третий Карфаген говорит: "У меня есть танки, са­молеты, ракеты, флот". Третий Рим отвечает: "У меня тоже есть танки, самолеты, ракеты, флот". Может быть, военная сила третьего Карфагена в количественном от­ношении и меньше, но в качественном отношении у него паритет. Третий Карфаген говорит: "У меня кроме воен­ной силы есть доллары ". Третий Рим говорит: "А у меня есть рубли". "Берег" предпочитает доллары, может, он поступает неправильно, но на практике он их предпочи­тает. Третий Карфаген говорит: "У меня, кроме военной силы и долларов, есть еще и принцип приоритета прав человека". Да, он фарисейский, пиратский, может быть, сатанинский, но он есть. Третий Рим говорит: "У меня есть, с одной стороны, дом, фиксированное рэкетированное пространство, невозможность жесткой дихотомии и т.д., а там корабль, пиратство и все прочее".

Это интересно и увлекательно, а что на практике? На практике получается, что мы объясняем "берегу", что на "Жигулях" ездить и можно и нужно, на "Тойотах" мож­но, хотя и не очень нужно, а вот на "Фордах" нельзя. Возможно, мы по-своему правы, но им это не нравится. В ответ мы заявим, что у нас есть танки, самолеты, раке­ты и флот, т.е. начнется сказка "про белого бычка". Не получается ли так, что мы в соревновании за "берег" про­игрываем "Карфагену" не только экономически, но и иде­ологически. На все вопросы мы в конечном итоге мо­жем предложить только силу. Мне это не нравится. Я бы хотел, чтобы кроме силы военной, мы могли предложить "берегу" еще какие-то конструктивные, позитивные идеи. Но ничего другого евразийство предложить не может. Не стоит ли подумать над тем, чтобы бороться с третьим Карфагеном за "берег" более умно и разнооб­разно?

А.Г. Дугин выразил свое мнение:

- Когда третий Карфаген утверждает права челове­ка, мы утверждаем права народов. Здесь иная правовая концепция. Третий Карфаген предлагает индивидуалис­тическую модель, а мы холистскую. Евразийская холистская модель предполагает человека как часть народа, общности как целого. Права народов, которые превос­ходят права человека, - это серьезный юридический и правовой аргумент. Права народов предполагают глав­ным субъектом истории не индивидуализм, но общность. Это противостояние систем - древний спор Востока с Западом: коллективизм или индивидуализм, холизм или атомизм?

Концепция, в основе которой личность, потом обще­ство и государство - это юридическая формула атлантиз­ма, Она есть выражение сознательной либеральной стра­тегии, не имеющей никакого отношения ни к евразийству, ни к российской истории. Специфика нашей пра­вовой и государственной истории, безусловно, предполагала вторичность личности перед иными ансамблями (церковью, государством, обществом, этносом), которые рассматривались как первичные. Иерархизация в тради­ционной России начиналась именно с них. Личность дол­жна быть защищена не как индивидуальная особь, а как носитель общих принципов. Отсюда вытекает так назы­ваемое евразийское право, которое сейчас активно раз­рабатывается. Так как наша государственная система ох­ватывает целый ряд довольно сложных ландшафтов (эт­нических. политических, социальных, государственных, исторических), то правовая система в евразийстве осно­вывалась на модели холизма. Пока личность не будет задвинута в правовом отношении за интересы государ­ства - будет беззаконие, беспредел, юридическая нераз­бериха, поскольку защита личности приводит к предель­ному фарисейству. На Западе, несмотря на абсолютиза­цию индивидуалистической правовой концепции, на са­мом деле из этого вытекает власть не закона, а законни­ков. Евразийская же система права подразумевает опору на этически нравственные решения.

Доктор философских наук, профессор Челябинского юридического института МВД России А.С. Чупров под­нял тему разрешительного и запретительного принципа права в строительстве русского государства:

- Принцип демократического правового государ­ства - "разрешено все, что не запрещено", и есть прин­цип, от которого нужно избавляться, это принцип - "зап­рещено все, что не разрешено". Когда говорят о втором принципе, то имеют в виду советское государство, ком­мунистический диктат.

Во-первых, само понятие "все" не имеет границ, а там где нет границ, не имеет смысла говорить о праве. потому что право - это всегда свобода в ее определенно­сти, в ее нормативе, и в демократических западных го­сударствах можно видеть следование такому принципу. Но дело в том, что демократичность никак не вытекает из него. Если мы будем следовать принципу "запрещено все, что не разрешено", то непременно получим "тюрь­му народов".

Сами принципы рассматриваются у нас абстрактно, при этом не уточняется, кто запрещает и разрешает? К чему относятся эти принципы? Каков объект их прило­жения? Из так называемого демократического принци­па мы получили "великую криминальную революцию" в духе О. Бендера. Демократический принцип совсем не обозначает непременного движения к правовому госу­дарству, демократии. Тот же тоталитарный принцип "зап­рещено все, что не разрешено" как раз может оказаться основой правового государства. На самом деле он не так плох, потому что определяет компетенцию всех государ­ственных органов и государственных чиновников. Ведь, если мы позволим действовать государственным чинов­никам по первому принципу, то как раз и будет злоупот­ребление произволом.

Запретительный и разрешительный принципы на­чинают вести себя по-разному, в зависимости от того, к какому типу цивилизации прикладываются. Приложив демократический принцип к нашему типу государства, мы ничего, кроме криминальной экономики государства, видимой культуры получить не смогли. Вероятно, то, что хорошо для "них", то плохо для нас, и наоборот.

Профессор кафедры гуманитарных и социально-эко­номических дисциплин РЮИ МВД России, доктор фи­лософских наук А.П. Окусов, предложил поговорим проблемах современной философии права:

- У нас речь идет о философии права, о ее традициях и проблемах. О традициях мы говорим очень много пересказывая Ильина, Алексеева, Тихомирова и др., что касается реальных проблем, которые сейчас перед философией права, то разговор о них не ведется.

Я понимаю, что любое новое веяние встречает сопротивление со стороны ортодоксов, но ведь география, геополитика - это давно известное старое и можно пытаться осмысливать такие сложные явления, как нация, народ, этнос, страна и т.д. с вульгарно-материалистических позиций. Ведь не один фактор воздействует на упомянутые явления, а есть целая система факторов, которая должна быть показана и определена. Однофакторность как-то смущает.

Разговор о Востоке, Западе, Евразии. Можно в системе находить для себя место и искать какие-то оправдания, объяснения событий, явлений, других позиций, но можно выйти и за их пределы. Если бы вышли  за эти рамки, то пошли бы более ровно и дальше. А так мы топчемся на месте. На сегодняшний день монархии как историческое явление исчезли. Есть только cumi монархии: Швеция, Англия. Церковь всегда с монархией была плечом к плечу. Учитывая это, можно сказать, что вы как бы провоцируете мысль: раз исчезла монархия, не исчезнет ли и церковь со временем?

Разговор продолжил заведующий кафедрой социальной философии и философии права Ростовского г дарственного университета, доктор философских н профессор А.Н. Ерыгин. Свое выступление он начал с вопроса:

- Сколько у нас философий права? Философия права либо философия и право? Сегодня в свете "круглого стола" я этот вопрос перевожу в такую плоскость - сколько собственно способов цивилизационно-исторического существования, и соответственно: сколько существует способов и форм государственного и правового их обеспечения. В контексте того, что мы слышим сегодня, видим одну и ту же картину: евразийство и атлант! Запад и Восток. С одной стороны наблюдаем демократию и либерализм, с другой - иные формы государственности, прямо этому противоположные: национальность, империя и т.д. Мы все время противопоставляем их. И это естественно в свете той постановки, которую сделал А.Г. Дугин. Концепция евразийства в контексте геополитической доктрины, с которой он перед нами выступает, - конфликтологическая по своей сути. Она из того же поля, из какого классовая теория, расовая теория, националистические теории и т.д. То есть с самого начала закладывается реальная проза жизни и правда, которую приходится признавать, правда войны, в которой не может не быть противостояний. Но возникает вопрос: вся ли это правда? Нет, это один контекст, но есть и другой, более широкий.

Возьмем архетипические основания нашего цивизационно-исторического существования. Их разве два? Их, как минимум, - три. Открываем Святое Писание и видим: фигура Каина, которая может быть ассоциирована с морским, пиратским, западным способом существования. "Каинизм" в его изначальной форме - агрессивный социальный тип. Вторая форма - "сифиды" - это спокойная, земная, но в общем-то способная на сопротивление и активность форма существования, которая в об­щем-то и утвердилась на Земле. И третья форма или ар­хетип цивилизационно-исторического существования -Авель и "авелизм".

Перейдем на историческую, реальную почву, в том числе государственную. Что мы видим в реальной исто­рии? Разве два способа существования - это "морской" и "сухопутный"? Нет. У истоков цивилизации мы видим города-цивилизации, типа Иерихона, гармонические ци­вилизации и цивилизации, выросшие на "речной" осно­ве, то что давно (еще в XIX веке) было показано как по­чва крупных цивилизаций с деспотическим государ­ственным правлением. Деспотии: египетская - без пра­ва, китайская - с особым правом, ритуалом, церемониа­лом власти и т.д. Иными словами, перед нами крупные цивилизационные, в том числе государственно-правовые образования, образования явно другого типа, чем горо­да гармонические. И, наконец, появляется "морская" форма, не "речная". Это не цивилизации с крупными го­сударственными формами, с деспотическим правлени­ем, а "морская" форма цивилизованности, "пиратская" в своей основе, и в том нужно полностью согласиться с уважаемыми геополитиками. Правда, хотелось бы доба­вить деталь, которая либо не учитывается геополитика­ми, либо незамечена, либо учитывается, но считается ма­лозначительной. Эта деталь рождена здесь на ростовс­кой земле - это культурологическая концепция Михаила Константиновича Петрова, предложившего не пиратскую структуру пародийной в виде карфагенского типа, а ис­тинную созидательную форму пиратского социального и государственного строительства, которую мы находим на греческой почве, т.е. когда мы "обнаруживаем корабль в противостоянии дому, но корабль, который становится домом Одиссея". Это пиратская система, которая обес­печила падение крито-микенской традиционной формы социальности, близкой к тем речным цивилизациям, дес­потиям, уже мной упомянутым, но преобразованная в полисную структуру. Кто из юристов, кроме Петрова, может предложить что-то объясняющее рождение этой полисной цивилизации. Все только констатируют ее су­ществование. Я не нашел ни у одного юриста ответа на вопрос: какими причинами вызвано появление полиса? Тойнби, Гегель, специальные исследования не дают объяснений. Концепция М.К. Петрова показывает как пиратская стихия разложила крито-микенскую социаль­ность и в итоге дала почву для существования стихии людей-государств, т.е. личностей-государств, которые в данном случае и послужили трамплином к построению города-государства - полиса, истинного "морского" типа социальности, в отличие от ложного, иллюзорного типа "морской" социальности в его "карфагенской" форме. Опять три типа социальности: ранняя гармоническая, где-то с ориентацией на "авельский" архетип, цивилиза­ция деспотического сорта с ориентацией на "сифидскую" модель, и наконец, "каинская" цивилизация, как бы ее потом ни называли. Посмотрим на дальнейший ход со­бытий, что мы видим сегодня? Разве мы видим две про­тивостоящие друг другу доктрины и два типа цивилиза-ционного способа существования? Разве только Россия и США, "евразииство" и "атлантизм"? Но давайте же бу­дем справедливыми к тому, что так хотят включить в свою концепцию евразийцы.

Я думаю, что три ориентационных модели неизбеж­но присутствуют и в архетипах нашей культуры, соци­альности, государственности, и в архетипах нашего лич­ностного поведения, и в социальном устроении того, что мы переживаем сегодня. Хотя на уровне не абсолютно­го, а относительного понимания всех ценностей, при­оритетов - какая русская душа не поймет, не почувству­ет той правды евразийства, о которой так красочно по­вествует в своих трудах А.Г. Дугин? Отец Андрей Немыкин:

- Церковь по природе своей не может выступать в оппозиции ни к одному существующему строю. Вспом­ните слова апостола Павла: "Нет власти не от Бога - вся­кой власти будьте покорны". На заре христианства и речи не могло идти о том, что церковь и империя идут локоть в локоть. До 313 года империя вела гонения против цер­кви. Русская монархия пала в 1917 году. Первым врагом была объявлена церковь, именно против нее новая власть начинает враждебные действия, с той или иной интен­сивностью продолжавшиеся более 70 лет. Как результат мы видим - общество верующих продолжает свое суще­ствование. Есть опыт существования православной цер­кви и в государствах, абсолютно индифферентных к ре­лигиозным вопросам: США и Японии. Что касается цер­кви, то она освещает принцип монархии, признает его действительно наилучшим из существующих способов единовластия. Это не просто власть человека над други­ми людьми, а прежде всего власть ответственности за свои деяния и поступки. Я пытался проиллюстрировать на примере византийской парадигмы, что такое монар­хическая государственность в понимании людей право­славных, византийской культуры. Русская монархичес­кая государственность - это нечто другое. Трансформа­ция монархической государственности в русском вари­анте существует, и не в лучшую сторону. Крах русской монархической государственности - свидетельство того, что здесь принцип, заложенный в византийской парадиг­ме, был существенно нарушен.

В разговор вновь вступил профессор В.П. Мака­ренко:

- Можно исходить из того, что распространенный сте­реотип "советская империя рухнула" не соответствует действительности. Отсюда вывод: концепция гражданс­кого общества не применима для описания процессов, происходящих в современной России. Почему? Посмот­рите программы всех политических партий и движений. Хоть одна из них отстаивала задачу разрыва связи влас­ти и собственности? Я просмотрел все и ничего подоб­ного не обнаружил, а поскольку без такого разрыва граж­данское общество невозможно, следовательно, в этой кардинальной характеристике гражданского общества не существует. Отсюда можно предложить еще один вывод:

попросту происходит воспроизводство того, что сложи­лось на советском этапе существования Российского го­сударства с реанимацией учений и доктрин, относящих­ся к периоду до 1917 года. Конкретно это выражается в целом ряде вещей, которые имеют силу для империи. Во-первых, увеличился пласт государственных чиновников (в России их сегодня больше чем в СССР). Во-вторых, большую силу набирает феномен торговли государствен­ными должностями. Об этом юристы могут знать конк­ретно. В-третьих, развивается конфликт между центром и периферией. В-четвертых, финансовые кредиты ис­пользуются для достижения определенных государственных целей, правомерность и обоснованность которых всегда остается дискуссионной. Эти характеристики вы­ведены в процессе исторических исследований восточных и западных империй, снимающих конфронтацию между ними с подчеркиванием универсальности данных процес­сов. Под таким углом зрения мы можем изучать и сегод­няшние социальные процессы.

Аспирант Нижегородской дипломатической академии А.Ю. Шмелев высказал такую точку зрения:

- А.Г. Дугин подчеркнул, что неоевразийство воспри­няло основные идеи Л.Н. Гумилева. Но исходя из при­нятия основных постулатов Гумилева, получается, что мы воюем сейчас с нашим будущим, поскольку любой этнос проходит закономерные стадии развития, которые предопределены и для всех этносов практически одина­ковы. И если этнос на какой-то стадии развития являет­ся "морским" этносом, на другой стадии развития он станет "сухопутным", на третьей стадии развития он является "прибрежным" этносом. Таким образов, в кон­цепции евразийства заключено глубочайшее противоре­чие.

Мне кажется, что существует вторая проблема, кото­рую здесь никто не заметил. Мы говорим о том, что рус­ский народ - богоносец, он будет нести свою ношу - мис­сию объединения других народов. Дело в том, что право точно так же, как и язык, - деятельно. Если мы будем рассматривать в концепции евразийства право как про­дукт деятельности этнической системы, основанной на чувстве сходства и постоянной конфликтной оппозиции, то в данном случае право становится таким же феноме­ном, как и язык. Получается, что русские, если они захо­тят сохранить ядро русскости, должны будут объединять мир, но при этом находиться в конфликте со всеми куль­турами, которые они объединяют, потому что распрост­ранение своих сверхнациональных реальностей на дру­гие народы является идеальным способом оказаться аб­солютно беззащитными против всех других культур. Та­ким образом, выходит: либо мы откажемся от русско­сти. либо мы не сможем ничего сделать. Еще одно про­тиворечие.

Начальник кафедры философии права РЮИ МВД России, кандидат философских наук, доцент А.И. Лукьянов сделал вывод:

- Наше обсуждение является реакцией на глубочай­ший кризис, который переживает страна. Мы ищем аль­тернативы, и я хотел бы обратить внимание, что как на радикально-либеральном, так и на другом, ныне воз­рождающемся консервативном полюсе, есть одна тен­денция - тенденция невменяемости. Выступая от имени веры "живота и утробы", от имени этой вполне понят­ной, прагматически ориентированной веры, мы должны опасаться обращения нашего духовного потенциала в образ жизни, который навеян монастырями и скитами. Мне кажется, что мы не можем сохранить себя русски­ми, не став европейцами. Ведь есть опыт обращения ду­ховных и практических сил нации на решение понятных каждому человеку проблем. Для нас в настоящее время это проблема выживания, физического выживания. Если через протестантизм страны-первопроходцы по капита­листическому пути развития обратили свою энергию на приобретение капиталов, то почему мы должны этот путь игнорировать, считая его совершенно чужеродным для нас?

М.Б. Кузнецова, доцент Саратовской государств' ной академии права, кандидат философских наук:

- Мы находимся в поиске совершенствования политической и духовной системы. Несомненно, разочарованные в либерально-демократических ценностях и в демократии, которая понимается у нас, к сожалению, к вседозволенность. Но никто не хочет возвращаться светлое коммунистическое "вчера". Поэтому то, что мы приехали в Ростов и анализируем варианты решения тех проблем, которые стоят перед Россией, есть несомненно позитивный результат.

Вот, А.Г. Дугин попросил высказаться о правовой системе и правоохранительных органах Евразии. По-моему, это достаточно проблематично. У евразийцев будущее государственное устройство четко не определен А.Г. Дугину оно видится в виде конфедерации конфедераций, поэтому говорить о практических вариантах решения каких-либо вопросов весьма затруднительно. Ид< Евразии, как я понимаю, это прежде всего идея империи, и она, естественно, должна реализоваться на каком то фундаменте. Прежде всего на материальном фундаменте, который сегодня в России отсутствует, и на военной силе. "Если ты не имеешь военной силы - не будь каганом", - говорил Чингисхан. Без духовной ochobi империя существовать не может. Можно мобилизоват людей под лозунгом "За Бога, Царя и Отечество", мож но ''За Родину, за Сталина", но за "Евразию и старооб рядчество" - вряд ли мы подвинем людей и вряд ли заставим пожертвовать жизнью.

Вы (Дугин - ред.) задаете ценностную идею на интуитивном уровне, но не показываете путей ее достижения. Вы ставите целью разрушение Запада, т.е. цель • разрушительная. Вы формируете идеологического вра­га, но мне кажется, что формирование образа врага боль­ше касается различных генштабов, где происходят зак­рытые варианты подобных слушаний. Мне не хотелось быть на месте стран, которых вы относите к лагерю вра­гов и которые потенциально будут видеть в нас своих противников. Не принесем ли мы в очередной раз наци­ональные интересы в жертву идее?

Вы говорите, что мы должны решить проблему на­шего главного врага, для чего надо создать соответству­ющий военный блок, и государство Евразия будет бли­же для достижения этой цели. Но в любом случае мы проиграем. Если мы проиграем - нас рассеют. Если мы выиграем, то блок распадется - цель достигнута, ибо ни­чего соединяющего больше не существует. .

А.Г. Дугин:

- Евразийство - это открытая система, здесь нет дог­матики, ортодоксии, есть общий контекст, который не претендует на абсолютность. Есть некий набор нацио­нальных, исторических, философских, аналитических закономерностей, связанных с геополитикой, историей, историей культур, с анализом и участием в политичес­кой деятельности. Проще иметь дело с четко расписан­ными проектами, но если мы не видим ясно будущего, то это не значит что мы идиоты. Мы ответственные по­литики. Книга "Основы геополитики" существовала очень давно в виде документов для служебного пользо­вания, для первых лиц государства. И на принятие ре­шения о ее публикации повлиял выход на Западе книги 3. Бжезинского "Великая шахматная доска". Книгу "Ос­новы геополитики" можно рассматривать как наш ответ, а не личную инициативу автора. Такого рода взгляд ну­жен для консолидации нашего самосознания. Это рис­кованно, потому что мы обнаруживаем наши собствен­ные взгляды, но для этого пришло время. До определен­ных центров власти мы достучаться не можем, посколь­ку у нас в руководстве страны были и есть люди с анти­государственным разрушительным сознанием и даже не искренне заблуждающиеся. Кстати "западники" - не со­всем наши противники, потому что среди них есть люди, которые искренне хотят взять лучшее на Западе и при­менить к России. Они часто бывают русскими национа­листами, государственниками.

Есть прямая геополитическая агентура влияния, ко­торая проводит в нашей стране подрывные операции. Это уже конкретное ощутимое действие геополитики, когда люди берут откровенно курс на сепаратизм, поддержку и финансирование сепаратизма и помогают на экономи­ческом уровне министерств и ведомств создавать соот­ветствующие холдинги и компании. Реформируют нашу экономику таким образом, чтобы заложить мину под нашу обороноспособность, состоятельность, обеспече­ние продовольствием, информационную безопасность. Это - диверсия.

Образ врага - печальная необходимость. Но он есть, и когда мы забываем, что этот враг есть, то он расширя­ет НАТО на Восток. Мы видим по сводкам и донесени­ям, какая против нас ведется колоссальная агентурная работа Запада. Не отвечать на это, говорить, что все мир­но и хорошо, мы не имеем права! Резкость этих тезисов продиктована необходимостью пробудить и другие взгля­ды на данную проблему.

Если говорить о евразийстве и правовой системе ев­разийцев, то нужно отметить, что в Москве есть юрис­ты, работающие по этой проблеме. Евразийское право -

новая тема. Труды Н. Алексеева, К. Шмитта - гигантс­кая не затребованная школа, которая во многих своих аспектах отвечает насущным потребностям нашей внут­ренней ситуации. Об этом у нас совершенно неизвестно и этим абсолютно никто не занимался. Интерес к такой юридической, правовой школе представляется необхо­димым, т.к. там есть ответы на многие вопросы, и в час­тности: правовое государство, гражданское общество являются в принципе продуктами западной юридичес­кой модели; на самом деле вместо правового государ­ства имеет смысл говорить о гарантийном государстве;

вместо гражданского общества - о социальном государ­стве или о социальном обществе. Это и есть борьба идей, школ, мировоззрений.

Евразийское право - интереснейшая тема, и ее сле­дует изучать.

С заключительным словом выступил П.П. Баранов, подчеркнув, что Россия не может свести формирование государственности к адаптации западного уклада, а дол­жна найти свой путь к правовым формам жизни. Он по­благодарил участников "круглого стола" за интересные и содержательные выступления, а также выразил надеж­ду, что тема "Евразийская концепция российской госу­дарственности" еще не раз станет предметом обсужде­ния на последующих конференциях и в различных на­учных кругах.

Материал подготовили:

В.Ю. Верещагин, Г.Б. Гавриш, М.А. Гавриш

                          Источник: http://arctogaia-kavkaz.virtualave.net/arcto/files/round.htm

 

                     В библиотеку                                                                                   На главную страницу