Д.В.Жмуров. Правовые взгляды в концепции евразийства.

 

       Россия - особенный мир, с особой «цивилизаторской миссией». Чтобы воплотить ее « в жизнь…требуется готовая доктрина, охватывающая все общественные, идеологические, экономические и социальные уровни».[1]Н. Алексеев работал над юридическим аспектом этой доктрины - «евразийской правовой моделью», и отвечавшей ей особой форме государства. «Модель» Н.Алексеева была альтернативой западным правовым образцам, к тому же учитывала географические черты России - Евразии. А право, вероятно, находится в соответствии  с последним, и « связано со строго фиксируемой геополитической и географической реальностью…».[2] Поэтому Алексеев считал недопустимым, что в России законы создаются по чуждым - европейским стандартам. И говоря о «праве», полагал ученый, то всегда « имплицитно входим в систему западного образа мышления».[3] Ведь перед нами зачастую лишь иностранные образцы. Это не соответствует положению России - Евразии, противоречит ее цивилизационной и геополитической уникальности. В соответствии с этим Н.Алексеев предложил иной подход: право - без западного правосознания, отвечающее месторазвитию России в ее евро - азийском контексте. Формальную сторону - «законы», предлагалось считать не столь актуальными, как делают это на Западе. Важнее была «правда»: « Свободное согласие пронизало отношения между властвующими и подвластными, которые соединялись единым нравственным убеждением, а не формальной юридической нормой…Основой государства была не «внешняя правда», а « правда внутренняя»…На твердости быта, проникнуто началами православной религии, а не на нормах римского права…покоилось все русское государство».[4] Сакральное понимания права Н.Алексеевым исключалось. Более того, оно приобретало второстепенное значение и чисто инструментальный характер. Мне кажется, что это положение есть одно из фундаментальных достижений евразийской правовой модели. 

 

 

                                                                                 Философия права.

      Философия эта выражалась в некоем дуализме. Последний заключался противопоставлении позиции «иосифлян» и заволжских старцев, святого Иосифа Волоцкого и Нила Сорского, знаменующих обратные полюса.

      Первый полюс был представлен теоретиком «тяглового государства» И.Волоцким. Для «иосифлян» характерна идея « правоверного государства» когда « догматы и обряды церковные станут законами этого государства, глава его, поскольку он хранит правоверие, станет в то же время и главой церкви, церковь же станет частью государственных установлений и неизбежно примет формы всестороннего царства».[5] На практике его идеи были воплощены И. Пересветовым и Иваном Грозным в институте опричнины и  в «тягловой системе». Смысл последней заключен в тотальном утверждении « обязанностей»  над правами, коллектива - над индивидом и тд. Эта правовая модель основывалась на холистском подходе, в котором народы, общества и государства образуют органические сущности. Западная юридическая модель, к сравнению, исповедует подход атомарный. Здесь личность занимает  приоритетное место, механически формируя все упомянутые общественные институты. Европейской концепции « права человека » Н. Алексеевым противопоставлена антитеза - концепция «обязанности», « тягловой функции общества». Согласно ей, ответственность лежит на всех - от представителей низших слоев общества до членов евразийской монархии. « Алексеев мягко, чтобы окончательно не запугать русскую эмигрантскую…интеллигенцию… говорит о  концепции «правообязанностей»… Но объективно следовало бы все же говорить только об «обязанностях»…исключить само упоминание о «правах» из базового определения « евразийской юриспруденции» ».[6]  Это  - « грозный полюс евразийской организации» - ограничительный, террористический, тоталитарный,

запретительный в своей абсолютной трактовке.

          Признавая подобное толкование теории права, Н.Алексеев акцентирует внимание на учении заволжских старцев. Это и есть « милосердный полюс евразийской модели» - гуманистическая сторона « тягловой системы». По мнению А.Г. Дугина, «…этот милосердный полюс отнюдь не является, строго говоря, уступкой принципу правовому…Никаких прав  у личности так и не возникает, но помимо тягловой социально-политической, трудовой обязанности, возникает благодатная, компенсирующая…обязанность личностного…соучастия в полноте нетварного фаворского Света…».[7]   «Алексеев утверждал, что для евразийцев есть только одно абсолютное право человека, рядом с которым все прочие - права частные и относительные, это - право на "внутреннее духовное развитие". Отрицая это право, в человеке  уничтожают качество быть человеком и делают нормальное развитие государства невозможным. Праведное государство призвано создать такие  условия, при которых человеку дана была бы возможность на полное духовное совершенствование, на достижение Царства Божьего. Все остальные права и свободы: печати, неприкосновенности частной собственности и т.д. ценны не  сами по себе, а в той только степени, в какой они служат духовной жизни  человека.»[8]

           В созвучии этих двух полюсов рождалась « евразийская правовая модель» - основой которой было не право, а сознательно принятая на себя обязанность. Своего рода «правовая система зрелой личности».

         

                                                                                Актуальность права.

         На Западе, отмечает Н.Алексеев, « по почти общепринятому воззрению, единственным регулирующим началом в государстве является право».[9] Как  разнообразны бы ни были правовые теории они,  в конце концов, приводят  к отождествлению государства с правом. В пример Н.Алексеев предлагает мнения

двух юристов: Кельсена и Дюги. Первый, как многие другие на Западе, проводит

прямую параллель между государством и правом. По Кельсену, государство «

является ничем иным, как единством некоторой системы норм».[10] Более правильной, Н.Алексеев считает позицию Дюги. У последнего, общественными регуляторами являются социальные нормы. А это могут быть нормы морали,

экономики, права и т.п. При всем том объявление нормы правовой, согласно Дюги,

остается за « формальным моментом  признания со стороны какого-либо общественного авторитета, все равно будет этот авторитет государственный или какой-то иной».[11] Алексеев делает вывод, что теория эта: «представляет другой

вариант отожествления государственного регулирования с регулированием правовым».[12] В нашей же традиции « имеются глубокие и прочно установившиеся

традиции, которые противоречат и формальной теории права , и отождествлению

правового регулирования с социальным регулированием и государственным порядком, в частности».[13]  Это говорит о том, что право не безусловная ценность, а релятивистская.

 

                                               

                                                                                       Теория права.

    Право, по Н.Алексееву, есть свободная возможность к совершению каких-либо положительных и отрицательных действий, допущенных законом, обычаем или

каким-либо другим источником права. В определении, как можно видеть, право рассматривается исключительно в субъективном смысле.

  

                                                                          Классификация правоотношений:

Н.Алексеев предложил следующую их схему:  1) односторонние  и 2) многосторонние правоотношения.

      Первые, в свою очередь, разделялись на:

а) Случаи, когда правомочиям соответствуют положительные обязанности что-либо делать. Пример: Один имеет право приказывать, другой обязан повиноваться. (А)

б) Случаи, когда правомочиям соответствуют отрицательные обязанности от чего-то воздерживаться. ( Б)

   Вторая группа отношений формировалась по признаку разности « качества сочетания прав и обязанностей»:

 а) Механические (внешние) многосторонние сочетания прав и обязанностей.

-  У обеих сторон правоотношения имеется право, соединенное с отрицательной обязанностью. Пример: Институт частной собственности на Западе. Собственник вправе  владеть, пользоваться, распоряжаться своим имуществом « и в то же время обязан уважать права другого собственника.… В свою очередь, этот другой распоряжаясь своим, обязан уважать»[14] права первого. «Отрицательные обязанности»,- пишет Н.Алексеев, - « вытекают не из внутренней природы собственности, но чисто из внешнего, если угодно, случайного факта… Обязанность «уважения» к чужому является здесь продуктом подчинения некоторой внешней необходимости или расчета: если я не буду чужого уважать,

не будут уважать и моего. Следовательно, уважать приходиться, с волками жить -

по волчьи выть.»[15] ( В)

б)  С обеих сторон право и положительная обязанность. Пример: « Я что-то купил, следовательно, имею право получить купленное, но обязан уплатить эквивалент:

другая сторона имеет право получить плату, но обязана передать мне вещь»[16] ( Г)

в) Внутреннее ( органическое) сочетание прав и обязанностей. Это -  правообязанность, когда какой-то фактор придает праву характер обязанности.  

Так « прокурор может арестовать обвиняемого, а может оставить его на свободе. Эта свободная возможность есть право, но в тоже время прокурор обязан арестовать преступника  и даже в некоторых случаях ответственен, если…не арестует».[17]  

г)  Правообязанностям на одной стороне соответствуют односторонние положительные обязанности с другой. ( Д )

д) Правообязанностям на одной стороне соответствуют односторонние отрицательные обязанности с другой. ( Е )

е) Правообязанностям с одной стороны соответствуют правообязанности с другой.

( Ж )

        Обязанность - это «вынужденность каких-либо положительных или отрицательных действий, безразлично, проистекает ли она из внутренних побуждений или из внешнего давления».[18] Обязанность в западном праве -  зачастую « предписанная законом необходимость поведения, требование, нарушение которого может быть пресечено и обеспечено с помощью мер государственного принуждения».[19] Обязанность в  последней ее трактовке есть конструкт чисто внешний, навязанный,  не органичный человеку и не воспитанный в нем. А там, где не будет закона, явится человек настоящий - «вседозволяющий», ведь  «разрешено все, что не запрещено». В евразийском варианте обязанность, напротив, есть производная не только  казовых указаний, но и  «душевных» установок человека. Это важно подчеркнуть в  именно в правовом определении. Что наряду с юридическим, писаным «тяглом» всегда рядом стоит долг внутренний. И если закон бессилен  контролировать то или иное общественное отношение, это на «совести»  и ответственности каждого. Такой подход к обязанностям представлял совершенно иную концепцию права, точнее правосознания личности. Чтобы понять это обратимся к трудам психологов. Л. Колберг, изучая степень готовности индивида к правонарушению в ситуации сложного нравственного выбора, выдвинул  3 уровни морального развития.

(включая правосознание). Первый - « преконвенциональный», основанный на наказаниях и вознаграждениях. Он состоит из 2 -ух стадий:

   - Ориентация на избежание наказаний и послушание.

   - «Наивный инструментальный гедонизм», т.е. соблюдение правил ради вознаграждения

и личной выгоды.

      Второй уровень - « конвенциональный», основанный  на социальной конформности:

   - Преобладание ориентации на поддержание хороших отношений с окружающими, т.е

соблюдение правил, чтобы избежать неприязни и заслужить одобрение других.

   - Доминирует стремление быть законопослушным, чтобы избежать осуждения со стороны законных властей.

Третий уровень - « постконвенциональный». Эта ступень основана уже на моральных принципах. Как и предыдущие она включает в себя 2 стадии:

 -  Превалирует  «мораль общественного договора», когда нужно соблюдать правила ради благополучия всех.

 - « Мораль, ориентированная на законы свободной совести». Это значит, что человек

следует универсальным этическим принципам.

    Первый и второй уровни - отличительный признак западного правосознания. Теория «обязанности» Н.Алексеева была построена по отличным психологическим образцам,

согласно « постконвенциональному» сознанию и поэтому она наголову выше европейских учений.( пусть даже в теории)      

   

                                                                       Классификация обязанностей.

1)Условные обязанности ( в правоотношениях А, Б, В, Г). Это - воздержание от посягательств на чужое имущество или долженствования, вытекающие из договора. Возникнуть могут практически у любого и никак не характеризуют субъекта - носителя этой  обязанности.

2) Безусловные обязанности (Д, Е, Ж). Для евразийской модели они более характерны. Хотя  правоотношения типов А, Г встречаются и здесь, « никогда договорное начало у нас не было доведено до такой абсолютизации, которым оно отмечено на  западе».[20] Примером « безусловной обязанности» является «компетенция», т.е органическая совокупность юридически установленных полномочий, прав и обязанностей. Они характеризуют конкретного субъекта правообязанности и делают его тем, чем он является.

       

                                                  Концепция соотношения правовых норм и правомочий.

   Регулирующая деятельность государства выражается в нормотворчестве и через установление правомочий (правоустановительная деятельность)

Нормы могут быть следующих видов:

   а) По характеру долженствования: условные и безусловные.

   б) По содержанию:

   - технические нормы - «направлены на достижение каких-либо относительных целей».[21] Подразделяются на :

 - нормы хозяйственные (ставящие материальные цели; с ограниченным количеством имеющихся в распоряжении средств; применяющие эти средства с наименьшей затратой труда);

- нормы социального порядка ( административные)

- нормы нравственные и религиозные.

     Правоустановлением называют «издание положений, которые предоставляют тем или иным лицам или коллективам «правомочия» или «права»»[22]    

 В соотношении правоустановительной и нормоустановительной деятельности 

Н.Алексеев предлагает различать следующие формы государств: 1) С преобладанием нормоустановления, 2) С преобладанием правоустановления; 3) Без преобладания какой-либо из этих деятельностей. Именно третье положение наиболее целесообразно для Евразии.

 

                                                                             Теория собственности.     

 В рамках «обоснования социальной программы евразийства» Алексеев выдвинул теорию собственности. Он о утверждал существовании правовых и доправовых ее основ. Правовые были представлены четырьмя категориями: а) правовой субъект; б) правовой объект; в) правовое содержание; г) правовое отношение.

      а) Субъект собственности - « не личность вообще, но та личность, которая обладает телесной природой»[23], то есть физический индивид. Тем не менее данный  признак не исключал юридических лиц как собственников. Ведь они представляют собой совокупность лиц физических, сплоченных некоей целью и, значит, в определенной степени телесны. Вопрос был в другом.  Предложенное толкование «субъекта» существенно меняло взгляды на теорию собственности. «Существо, которое бы обладало способностью безусловного творчества, не может иметь никакого интереса к собственности. Кто ни в чем не нуждается, не нуждается так же и в собственности. Поэтому нельзя считать Бога…собственником того, что им сотворено. Бог как бесконечный творческий акт не мог унизиться до того, чтобы быть большим помещиком в мире и считать созданные им вещи своей

собственностью. Это означало бы, что Бог творил из лишения, из недостатка, в нужде и в бессилии».[24] Такое положение означало отказ признавать власть монарха, его абсолютное право собственности, переданное, якобы, Богом.

Бог - не собственник и, следовательно, отписать ничего и никому не может.

       б) Объект. « Не все вещи вообще, но только те из них, которые встречаются в

природе в некоторой ограниченности»[25] и к созданию коих необходимо приложить усилия.

       в) Содержание. Оно «определяется понятиями господства и распоряжения…»[26] 

Причем, «господство и распоряжение» не фактическое (по мнению собственника), а формальное, - признанное обществом в котором он живет. Востоку и Западу соответствует свое представления о «содержании». На западе «...новая философия все права собственности  с Бога перенесла на человека…Современный западный человек забыл, что он живет в мире оформляемой им и данной ему материи, он привык считать мир исключительно своим…».[27] « Восточному человеку гораздо более доступно понимание истины, что не человек сотворил мир и что потому человеку не принадлежит право безусловного присвоения мира».[28] Исходя из этого,

Н.Алексеев пробует найти « евразийскую середину». « Мы приходим, таким образом, к выводу », - заключает он: « что собственность есть принадлежащее физическому субъекту право господства и распоряжения такими, встречающимися

в природе в ограниченности вещами, которые в порядке ценностной иерархии являются низшими».[29] Однако, так и остается непонятным, чьи ценности брать за

точку отсчета.

         г) Правовое отношение связующее собственника с другими субъектами права,

может быть всеобщим или частным. Это разделение проводится по количеству

лиц - участников правоотношения. Частные указывают на определенных лиц.

Всеобщие же соединяют собственника с обществом в целом: когда всякий член общества и оно само не в праве посягать на имущество лица. «Собственность есть, таким образом, социальное отношение всеобщей природы, обстоятельство, которое входит в сущность собственности, но далеко не всегда достигает сознания людей, собственностью обладающих».[30] Особенно это присуще романской правовой  семье. « Римлянам было чуждо представление о собственности, установленной волей богов или силами общественных связей. Римлянин сам был установителем (auctor) собственности, собственностью было для него то, что что захватил силой человек. Приобретение собственности сводилось к взятию рукой (capere)».[31]  Именно эти представления легли в основу многих европейских

правовых систем. Аналогичные положения отражены и в современном российском праве. «Основание  возникновения собственности - присвоение. Материальная жизнь человека возможно только благодаря актам присвоения…».[32] Собственность становится в первую очередь  «фактом личной жизни»,  а уж потом общественным атрибутом. Право собственности доминирует над пониманием  ее «социальной сущности» и вытекающих из этого обязанностей. Точнее, обязанности практически забыты. « Римский индивидуализм, а так же естественно- правовые воззрения на собственность всегда были чрезвычайно чужды юридическим представлениям народов России-Евразии. В частности, в русском праве само понятие собственности возникло лишь в 18 в. До тех пор оно заменялось словом владение… Замена идеи « собственности» « владением» указывает на то, что в русском праве личности не приписывалось  безусловная система присвоения. Присваиваемое принадлежало не только тому, кто наложил свою руку, оно принадлежало также Богу и государству».[33]   

 

                                                                             Виды собственности.

     1)По субъекту: личная (физических лиц) и общая (юридических лиц).  Общая подразделялась на:

а) собственность организованного коллектива:   - государства, независимо от формы правления.

  - общества, лишенного формы государственной организации (марксизм)   - территориальной или профессиональной части государства (теории анархизма)   - юридического лица.

б) собственность коллектива неорганизованного.

   Она мыслилась, когда объект собственности был один, а субъектов несколько. Например, это могли быть отношения сособственности. 

    Формула « неорганизованный коллектив» не может не вызвать сомнений. Коллектив - это уже «высший уровень развития группы, характеризуемый высокой

сплоченностью, единством ценностно-нормативной ориентации».[34] А уж долевая собственность, которую Н.Алексеев ставит в пример, подразумевает наличие общих интересов и определенной организации.

     2) По объекту:

   - движимая и недвижимая.

   - а) На землю; б) На орудия производства; в) На потребляемые вещи.

     3) По содержанию:

   -  абстрактные отношения. (присуще правовой модели Франции, когда вне

зависимости от характеристик объекта на него распространяются одинаковые положения о собственности, будь то земля или карандаш)

    - конкретные отношения. (характерны для немецкого законодательства. В нем содержание права отвечает тому или иному типу собственности).

    4) Различия по характеру правоотношений между собственниками:

  - абсолютная собственность (власть собственника не ограничена) и относительная, когда  «… на собственнике, помимо его права могут лежать и обязанности, а другие лица обременены не только обязанностями, но и наделены

правами»[35]

        

                                          «Государственно-частная система хозяйства». Евразийская формула

                                                                                         собственности.

    Н. Алексеев видел эту формулу такой: « Ни капитализм, ни социализм». Главной ошибкой социализма он называл стремление « реформировать частную собственность путем изменения ее субъектов.…Наиболее грубые формы социализма сводятся просто к теории и практике передела.…Более тонкие виды… стремятся особым образом обставить подобное изменение субъектов».[36] Собственность меняет только хозяина: от царя переходит новому советскому правительству, « но в тех же существенных чертах, с теми же отрицательными особенностями…Внутренняя природа института не изменяется, остается старой, и

новое преображенное общество вместо социального рая обнаруживает черты старого, иногда еще более ужасного деспотизма».[37] Социализм, вновь сменяется капитализмом и так далее. Чтобы избежать этого, настаивал Н.Алексеев, нужно менять сущность собственности, а не владельца. Это осуществимо, но только посредством государственно-частной системы хозяйства, которая, в свою очередь, требует ряда изменений. Они таковы:

    а) «…преобразование частной собственности, как правоотношения, должно сводится прежде всего к преобразованию ее отношения к государству».[38] « Государство должно не только регулировать порядок частной собственности, но оно призвано также сказать частному собственнику: если имеешь привилегию,

хозяйствуй хорошо, располагай правами не во вред, а общею пользу».[39] Это требование, как пишет Н.Алексеев, не вытекает из « высшей собственности государства», а является выражением его социальной сущности. 

    б) Преобразование содержания института собственности. Оно должно быть, с одной стороны - юридическое, с другой - культурное.

     -  Юридическая реформа ставила следующую задачу. «Законодатель должен избегать издания таких юридических норм, которые  имели бы в виду регулирование собственности как абстрактное правоотношение».[40] К каждому виду собственности должны применяться адекватные правовые нормы. «Нормы, регулирующие, скажем, государственную собственность, не могут быть во всех случаях такими же, как и нормы, регулирующих собственность производительных кооперативов»[41]

    -  Культурные изменения сводились к крушению «духа индустриализма» и смене принципов, определяющих отношение человека к вещам.

    в)  Преобразование института собственности, сообразно объектам.

    - Земля. «…открывается положительный смысл тех мероприятий, которые именуются национализацией земли…как утверждение права государства на регулирование тех отношений, которые возникают из факта частной собственности на землю».[42]

   - Орудия производства. «…некоторые из них должны стоять под особым наблюдением государства( каменный уголь, нефть и т.п.); другие же, поскольку они вновь производимы, заслуживают меньшего внимания»[43]

  -  Собственность на обработанный в процессе производства материал. Синтез социалистических и капиталистических взглядов на «продукт труда» должен был лечь в основу евразийской доктрины. 

   - Собственность на другие объекты. Если оборот этих объектов будет отвечать интересам государства, то они могут быть урегулированы нормами,

закрепляющими « абстрактную собственность».

     г) Социальное соревнование. В производстве принимают участие разнородные субъекты: от государства до частных лиц. « Состязание всех их покажет, кто более

способен к жизни, и заставит каждого напрягать все возможные усилия для обеспечения своего существования»[44]

        Так возникнет государственно-частная система хозяйства.

 

                                                         «Правовой аспект гарантийного государства».

 « Государство именуется гарантийным прежде всего потому, что обеспечивает осуществление некоторых постоянных целей и задач».[45] Оно противостоит государству «релятивистскому», выполняющему роль « ночного сторожа» ( охрана 

правопорядка) и проводит в жизнь стабильную социально-политическую программу. Положение о «гарантийном государстве» сродни идеократической тезе. Здесь, по-моему мнению, есть даже некоторый недосмотр евразийцев. Он заключается в формальной близости понятий « гарантийности» и «идеократии», как это не парадоксально.

     «Идея» - это главная цель и путь государства, « политическая константа», которая « должна быть опознана и ясно сформулирована».[46] Идея должна лежать в основе государственного строя и определять его судьбу. Это и есть - идеократия. «Гарантийность», как показано выше, тоже обеспечивает проведение в жизнь некоторых безотносительных принципов.

   Чем, в таком случае, они друг от друга отличаются ? Содержание идеи-правительницы идеократического государства - это благо для «совокупности народов, населяющих данный автаркический особый мир».[47] А разве программу

«гарантийного государства», выдвинутую Алексеевым, нельзя назвать « благом для

совокупности народов…». Вот несколько ее пунктов: « освободить людей от жесткостей личной борьбы за существование», воплотить в жизнь « принцип положительной свободы» и тд.

      С правовой точки зрения, «идеократия» и «гарантийность» так же сходны. «Юридическое выражение свое идея гарантийности находит в основном государственном законе или конституции. Основой такой конституции является Декларация обязанностей государства».[48] Там будут перечислены основные обязанности, которые на себя берет евразийское правительство.

     Проведение в жизнь идеократических установок так же основано на гарантийных принципах.  Ведь «Идея», тоже, в каком-то смысле, гарантия политической, идеологической, территориальной целостности Евразии. И она так же нуждается в правовом закреплении. « В гарантийном государстве ведет и  действует утвержденная в конституции идея»[49]

     Конкуренция между данными понятиями, конечно, вряд ли возможна. Положение о «идеократии» и «гарантийности» имеют схожую природу и поэтому,  со временем, слились бы в одну позицию. Более того, это два названия одного и того же явления. Непонятно почему многие евразийцы до сих пор разделяют «гарантийное государство и идеократию».

                Вот, собственно и все…

  

 

                                                                            На главную страницу

 

 

                                     Цитаты Н.Алексеева взяты из книги « Русский народ и государство».